Брат мой, враг мой

– Его убили из пистолета, который затем оказался в твоей квартире. Как ты это объяснишь?

– Не было никакого пистолета.

– Лейтенант Курочкин своими глазами видел, как пистолет вылетел из твоего окна.

– У лейтенанта Курочкина курочкина слепота.

Кочанов сделал знак, и стоящий за спиной Виктора старшина снова пустил в ход полиэтиленовый пакет. И снова в «акваланге» закончился воздух, и снова Виктор «поплыл» вверх. Он не сомневался в том, что пакет с головы когда-нибудь снимут, но доживет ли он до этого светлого момента?

Сознание уже почти отключилось, когда в легкие хлынул воздух. Старшина крепко держал связанного Виктора за плечи, иначе бы он свалился с табурета.

– А показания гражданина Пухова! Что ты на это скажешь? – продолжал гнуть свое Кочанов.

Он уже показывал Виктору протоколы допроса Гены Пухова и Паши Афанасьева. Но так ведь он не знал почерка этих ребят и не мог определить, они расписались под этими протоколами или кто-то другой. Скорее всего, Кочанов впаривал ему «липу». Ведь не было указано, где находился пистолет, а Пух нашел его под подушкой. Вроде бы и неважная на первый взгляд деталь, но как много она значила.

– А то я не знаю, как вы эти показания выбиваете, – с горечью усмехнулся Виктор.

– Пистолет, из которого убили капитана Желудева, был у тебя в квартире, – сквозь зубы процедил Кочанов. – И это факт.

– И этот пистолет вылетел и упал на клумбу из моего окна?

– Да, из твоего окна.

– Пистолет, из которого убили Желудева?

Кочанов снова подал знак, и старшина упаковал голову Виктора в полиэтиленовый пакет. На этот раз он потерял сознание, и ментам пришлось приводить его в чувство с помощью нашатырного спирта.

– Не надо паясничать, Ивашов, – возвращаясь на место, сказал Кочанов. – Ты же видишь, твои кривляния тебя до добра не доводят.

– Какие кривляния? Просто интересно, откуда вы знаете, что именно из этого пистолета убили Желудева? Вы что, уже экспертизу успели провести?

– А ты думаешь, это долго?

– Думаю, что не быстро… И кто вам сказал, что паленый ствол находится у меня?

– Сами догадались.

– Да неужели! – хмыкнул Виктор.

– Я тебе сказал, не надо поясничать! – зло зашипел на него Кочанов.

– Неужели ты не понимаешь, начальник, что меня банально подставили?

– Кто?

– Роджер.

– Зачем ему это?

– Жадный он, Желудеву за «крышу» платить не хотел.

– Какая «крыша»? Что ты несешь? Это ты предлагал Желудеву взятку за содействие. Он отказался, поэтому ты его убил.

– Самому не смешно, лейтенант?

– Старший лейтенант.

– А вдруг просто лейтенантом станешь? Вдруг твоему начальству не понравится, что вы с Желудевым взятки вымогали?

– Боюсь, что тебе, Ивашов, придется ознакомиться с уголовно-процессуальным кодексом, – злорадно усмехнулся Кочанов.

Знакомство с этим кодексом состоялось немедленно. Старшина взял с полки тяжелый талмуд и со всей силы опустил его Виктору на голову. Он поплыл, как боксер в нокдауне.

– Еще?

– Ну, если не трудно…

Виктор содрогнулся от удара. Ощущение такое, словно с десятого этажа вниз головой упал на горку гимнастических матов.

– Еще добавки?

– Ну, если хочешь, чтобы у меня крыша поехала…

Перед глазами у Виктора двоилось, но он даже не пытался сфокусироваться на Кочанове.

– А мне все равно, поедет у тебя крыша или нет. Главное, чтобы ты протокол подписал.

– Я под лажей не подписываюсь… Это Роджер Желудева «заказал».

– Нет Роджера, убили его. Сначала Желудева убили, потом его. Это называется тщательно спланированной акцией. И провел ее ты. Сначала Желудева, потом Роджера…

– Ага, убил Желудева, потом поехал домой, оставил там пистолет и поехал убивать Роджера из другого пистолета. По логике вещей, я должен был вернуться домой, чтобы оставить там и второй пистолет…

– А с чего ты взял, что Роджера убили из пистолета? – сделал стойку Кочанов.

– Да есть информация.

– Догадываюсь, откуда… Мне на Роджера наплевать, собаке собачья смерть. Но если мы начнем закапывать эту собаку под тебя, то ты по двум убийства пойдешь, а это верная вышка. Но я предлагаю тебе выбор – ты сознаешься в убийстве Желудева, а мы не предъявляем тебе Роджера.

– Так и за одного Желудева мне вышка «светит».

– Ну, суд учтет твое чистосердечное признание.

– Хорошо, я признаюсь… Признаюсь в том, что не убивал Желудева, – ухмыльнулся Виктор.

Сначала старшина надел ему на голову пакет, а затем опустил на нее всю тяжесть уголовно-процессуального кодекса. И бил он до тех пор, пока жертва не потеряла сознание…

На этот раз Виктор приходил в себя дольше обычного.

– Ты что, тупой? – снова насел на него Кочанов. – Нам же не нужно твое признание. Мы и так знаем, что это ты убил нашего коллегу и друга. Да все сотрудники отдела рады придушить тебя, гниду, собственными руками. Ты же здесь и дня не проживешь!

Виктор вдруг вспомнил свой первый с ним разговор.

– Но если я признаюсь, ты отвезешь меня в Москву, в областной ГУВД, где меня никто не тронет, – тускло усмехнулся он.