Брат мой, ящер

Ирина Сергеевна переоделась и решила до прихода Яши ничего не готовить. Не то у нее было настроение. В холодильнике была отварная картошка и несколько сосисок. Вообще-то следует сделать себе выговор, подумала она, желательно даже строгий и с предупреждением — совсем она перестала заботиться о муже, а он, бедняга, уверяет, что она самая лучшая жена и друг на свете. «Смотри, Иринка, — предупредила она себя, — всякое терпение ограничено, мужское же в особенности». Тем более — что вкусно поесть Яша любил. Боже, неужели она когда-то готовила ему такие украинские борщи, от которых он впадал в экстаз. А вдруг какая-нибудь особа пригласит его на борщ? Тут его голыми руками и бери. Она рассмеялась, потому что представить Яшу с другой женщиной, какой бы борщ она ни сварила, было положительно невозможно. Нежность к мужу привычно нахлынула теплой волной. И все-таки, может, сварганить что-нибудь на ужин? Но уж очень она устала после этого безумного, безумного дня. Тем более, что сама она есть не хотела. Еще бы. Иранская икра, ветчина карпаччо и моцарелла из молока таинственных буфалло — это тебе не холодная картошка со скользкими сосисками, усмехнулась она и начала переодеваться. Внезапно она заметила какую-то черную пластиковую папочку, лежавшую на столе. Когда она уходила, на столе ничего не было, это она ясно помнила. Может, Альцгеймер и описывает круги подле нее, подбираясь поближе, но она была готова поклясться, что она ничего не оставляла на столе. Она подошла к столу. Что за наваждение? На папочке было вытеснено слово «тойота». Комната опять начала медленно вращаться вокруг своей оси. «Спокойнее, — сказала она себе, — может, это оттого, что она только что думала о «тойоте»?» Не иначе как материализация духов и раздача слонов, как говорил Остап Бендер. Только не слонов, а «тойот». Она открыла папочку. Какие-то документы. Техпаспорт на имя Якова Михайловича Кипниса. Страховка. И явно автомобильные ключи. Оставалось только рассмеяться. Сначала вдруг выздоровевшая нога, потом куча денег в сумочке, а теперь и новая машина. С доставкой на дом. «Интересно, а номера на ней уже есть?» — подумала Ирина Сергеевна. Ну, конечно же, раз был техпаспорт на Яшино имя, страховка, должны быть и номера. Или Альцгеймер тут уже ни при чем и пора собираться просто в районную психушку, либо… либо это дело рук Ивана Ивановича. Иван Иванович был настолько лучше психушки, что она облегченно рассмеялась. Она ясно увидела его внимательный доброжелательный взгляд. Ну что ж, спасибо вам огромное, хотя всего этого быть не может, но все-таки было… Может, не может — пора было отучаться от этих слов. Оказывается, все может… Серебристая машина у тротуара и аккуратненькая папочка никак не укладывались в мир фантазий или больного воображения. Хотя, с другой стороны, все Наполеоны в психиатрических лечебницах точно знают, просто уверены, что они действительно Наполеоны Бонапарты, а те, кто им не верит, просто жалкие дурачки, у которых не все в порядке с головами. Лучше всего просто подождать Яшиного прихода. Если он никакой папочки с документами на «тойоту» на увидит, тогда, как говорил их преподаватель в школе вождения, пора сливать воду. И все-таки так хотелось верить, что Яша папочку увидит. До боли в сердце хотелось.

Она услышала, как в двери поворачивается ключ, и в комнату влетел Яша. Он почему-то всегда именно влетал, а не входил, как полагается пятидесятилетнему лысоватому человеку.

— Здравствуй, солнышко, — пропел он, — как ты, как день прошел? Все нормально? — Он поцеловал ее в нос и обе щеки — их постоянный ритуал.

— Как тебе сказать…

— Что-нибудь в лаборатории? Опять Машка ноет?

— Да нет, — сказала Ирина Сергеевна, изо всех сил стараясь удержаться от крика «посмотри на стол!». — Яша, что это на столе? — спросила она, и сердце ее почти остановилось от нечеловеческого напряжения.

— Это? — спросил Яша, взял папочку и принялся недоуменно рассматривать ее. — Что это?

Ирина Сергеевна почувствовала, как тяжкий груз свалился с нее. Ей захотелось смеяться и дурачиться. Она нормальна! Голова ее работает, и да здравствуют чудеса!

— Яша, — спросила она мужа как можно серьезнее, — почему ты все скрываешь от меня? Неужели я не заслужила твоей откровенности?

— Я? Да господь с тобой, с чего ты решила, мышка моя ученая?

— Яша, — строго сказала Ирина Сергеевна, — я начинаю сомневаться, что мы действительно доверяем друг другу.

— В каком смысле? Что ты имеешь в виду? — удивился Яша, сразу забыв о черной папочке, которую держал в руке.

— В самом прямом. Почему ты не предупредил меня, что покупаешь новую машину? Или это такой пустяк, который не стоит того, чтобы его обсудили с женой?

— Я что-то, детка моя, никак не врублюсь, как говорят нынче продвинутые пипл. Это что, шутка такая?