Бран Мак Морн: Последний король

“Верно; историки и хронисты часто бывают скучными; рассказчики сказок – никогда - я имею в виду мастеров. Жертвоприношение вуду можно описать в такой скучной манере, что из него можно убрать всю настоящую фантазию и оставить его просто грязным убийством. Я признаю, что немногие писатели-фантасты прикасаются к истинным высотам ужасов – большая часть их произведений слишком конкретна, им приданы слишком земные формы и размеры. Но в таких рассказах, как Падение Дома Ашеров По, Черная печать Мейчена и Зов Ктулху Лавкрафта – на мой взгляд, трех главных рассказах ужасов - читатель погружается во тьму и внешние сферы воображения.

“Но взгляните туда, – продолжил он, - там, зажатые между этим кошмаром Гюисманса и замком Отранто Уолпола - Безымянные культы"фон Юнцта"". Есть книга, которая не даст тебе уснуть ночью!”

“Я читал это, - сказал Таверел, - и я убежден, что этот человек безумен. Его работа похожа на разговор маньяка – какое-то время она протекает с поразительной ясностью, а затем внезапно переходит в расплывчатость и бессвязный бред ”.

Конрад покачал головой. “Ты когда-нибудь думал, что, возможно, само его здравомыслие заставляет его писать в такой манере? Что, если он не осмелится изложить на бумаге все, что знает?" Что, если его смутные предположения - темные и таинственные намеки, ключи к разгадке для тех, кто знает?”

“Чушь!” Это от Кирована. “Вы намекаете, что какой-либо из культов кошмаров, о которых упоминает фон Юнцт, сохранился до наших дней – если они когда-либо существовали, кроме как в помутившемся мозгу сумасшедшего поэта и философа?”

“Не он один использовал скрытые значения”, - ответил Конрад. “Если вы просмотрите различные произведения некоторых великих поэтов, вы можете обнаружить двойные значения. В прошлом люди натыкались на космические тайны и давали миру намек на них в загадочных словах. Вы помните намеки фон Юнцта на ‘город в пустыне’? Что вы думаете о репликах Флекера:

“Непроходи под ним! Люди говорят, что в каменистых пустынях до сих пор дует роза

“Но у нее нет алых листьев – и из сердца которой не струится аромат’.

“Люди могут натыкаться на тайные вещи, но фон Юнцт глубоко погрузился в запретные тайны. Например, он был одним из немногих людей, которые могли прочитать Некрономикон в оригинальном греческом переводе.”

Таверел пожал плечами, а профессор Кированан, хотя и фыркнул и злобно пыхнул трубкой, не дал прямого ответа; поскольку он, так же как и Конрад, углубился в латинскую версию книги и нашел там вещи, на которые даже хладнокровный ученый не смог бы ответить или опровергнуть.

“Что ж, ” сказал он через некоторое время, - предположим, мы признаем прежнее существование культов, посвященных таким безымянным и ужасным богам и сущностям, как Ктулху, Йог Сотот, Цатоггуа, Гол-горот и им подобным, но я не могу поверить, что пережитки таких культов скрываются сегодня в темных уголках мира”.

К нашему удивлению, ответил Клемантс. Он был высоким, худощавым мужчиной, молчаливым почти до неразговорчивости, а ожесточенная борьба с бедностью в юности сделала его лицо не по годам изрезанным морщинами. Как и многие другие художники, он вел явно двойственную литературную жизнь, его дерзкие романы приносили ему щедрый доход, а редакторская должность в "Раздвоенном копыте" позволяла ему полноценно выражать свои творческие способности. "Раздвоенное копыто" был поэтическим журналом, причудливое содержание которого часто вызывало шокированный интерес консервативных критиков.

“Вы помните, фон Юнцт упоминает о так называемом культе Брана”, - сказал Клемантс, набивая миску своей трубки особенно отвратительным сортом махорки. “Кажется, я слышал, как вы с Таверелом однажды обсуждали это”.

“Как я понял из его намеков”, - огрызнулся Кированан, “Фон Юнцт включает этот конкретный культ в число тех, что все еще существуют. Абсурд.”

Клемантс снова покачал головой. “Когда я был мальчиком, пробивавшимся через определенный университет, моим соседом по комнате был парень, такой же бедный и амбициозный, как я. Если бы я назвал вам его имя, это поразило бы вас. Хотя он происходил из старого шотландского рода Галлоуэев, он явно принадлежал к неарийскому типу.

“Это строжайшая тайна, вы понимаете. Но мой сосед по комнате разговаривал во сне. Я начал прислушиваться и собрал воедино его бессвязное бормотание. И в его бормотании я впервые услышал о древнем культе, на который намекал фон Юнцт; о короле, который правил Темной Империей, которая была возрождением более древней, темной империи, восходящей к каменному веку; и о великой безымянной пещере, где стоит Темный Человек – изображение Брана Мак Морна, вырезанное по его подобию рукой мастера, когда великий король еще был жив, и к которому каждый поклоняющийся Брану совершает паломничество раз в своей жизни. Да, этот культ живет сегодня в потомках народа Брана – тихое, неведомое течение, по которому он течет в великом океане жизни, ожидая, когда каменное изваяние великого Брана вдохнет жизнь и выйдет из великой пещеры, чтобы восстановить их утраченную империю ”.