Браконьер. Назад в СССР. Книга 1

– Да блин, отец! – возмутился я, затем поторопился я объяснить ситуацию. – Ты прости меня… Я вообще ничего не помню: ни кто такой этот Снегирев… ни даже своего имени. Тут вот как получилось… Я на поляне какой-то очнулся, не помню ничего. Может, головой стукнулся, может, кто стукнул. Не знаю. Лес кругом, рядом река. В десяти метрах от меня тело разорванное лежит, палатка валяется, вещи разбросанные. Ничего не помню. Как на поляну попал, кого загрызли… Только оклемался, а тут медведь откуда ни возьмись. Ружье есть, патронов нет. Недобро он на меня смотрел, как на добычу. Я отходить начал, а он за мной. Я развернулся и бегом к реке. Повезло, плот заметил. В общем, так и ушел. Ну и вот, почти сутки плыву, сам не знаю куда.

Несколько секунд тот смотрел на меня внимательным и пронизывающим взглядом. Обратил внимание на порванный бушлат, самодельный капюшон. Затем, едва заметно усмехнувшись, закинул ружье на плечо и произнес:

– Не хочу я тебе помогать!

– Почему?

– Потому что браконьеров не уважаю. Да и сам Снегирев – то еще дерьмо.

Я растерянно покачал головой, но охотник расценил это по-своему.

– Да твою ж мать… Не браконьер я. Я вообще не понимаю, где нахожусь. Не помню ни хрена!

Повисла напряженная пауза. Все ясно – с дедом каши не сваришь! Я решительно повернулся, двинулся к своему плоту.

– Ну и куда ты собрался?

– Дальше поплыву.

– Не выйдет. Дальше пороги, на мель сядешь.

– А у меня других вариантов нет…

Немного подумав, тот произнес:

– Ладно, допустим, поверю тебе. Где медведя видел, помнишь?

Я остановился, окинул его взглядом.

– Плохо, но помню. Вверх по реке. Даже не знаю, часов десять плыть. Поляна там была большая, с деревьями.

– Ясно, – решительно произнес он. – Скорее всего, в «Чертовой лощине»… Значит, вот что, об этом нужно председателю сообщить. Если есть желание, можешь со мной идти. Заодно разберемся, что с тобой дальше делать…

* * *

Старика звали Матвей Иванович. Он представился мне лесником.

Точнее, должность-то у него была егерская, но жители здешнего поселка все равно звали его лесником.

Он сразу обозначил, чтобы я обращался к нему либо на имя-отчество, либо сразу на «ты». Объяснил тем, что стариком себя не считает. Про возраст я спрашивать не стал.

Сам он был какой-то угрюмый, все ворчал, что на дух не переносит браконьеров. Судя по всему, он меня с кем-то спутал. Ну в самом деле, не браконьер же я?

По его словам, в десяти часах пути к юго-востоку располагалось довольно крупное поселение на двести пятьдесят жителей. Бывший охотничий поселок. Именно туда мы и держали путь.

Плот пришлось бросить, по указанию старика я подтащил его к берегу и закидал ветками. Предварительно забрал с него флягу, ружье и мешок со шкурами.

– Как тебя звать-то? – поинтересовался старик, едва мы покинули берег.

– Не помню, – признался я, затем назвал имя из своей прошлой жизни. Кажется, я уже сам свыкся с мыслью, что действительно погиб и это мой второй шанс. – Женя, вроде.

– Ты что, вообще ничего не помнишь?

– Ну, последние несколько недель… Все как в тумане.

Тот фыркнул. Моя компания ему не особо нравилась, и он это открыто демонстрировал.

– А фамилия у тебя есть?

– Громов. Вроде бы, – выдержав паузу, я назвал ему свою прежнюю фамилию.

– Откуда, помнишь?

– Из Сочи.

– Как? Это где такое? – с нотками удивления спросил Матвей Иванович.

– В смысле, где? – в свою очередь, удивился я. – На юге России, черноморское побережье. Город-курорт. Олимпиада там была, чемпионат по футболу. Как можно об этом городе не знать?

Лесник обернулся и окинул меня странным, недоверчивым взглядом. Качнув головой, он цыкнул, но больше ничего не сказал. Мне его поведение не понравилось, но пришлось спустить все на тормозах. Выдержав паузу, я тоже поинтересовался, откуда тот родом.

– Местный я. Всю жизнь тут прожил, пока на войну не забрали.

– Какую еще войну? – особо не задумываясь, спросил я. – На спецоперацию, что ли?

Политическая обстановка в мире, из-за которой на спасение погребенных под завалами турок, в первую очередь отреагировала исключительно Россия, была вызвана специальной военной операцией, что проводилась на территории непризнанных республик Донбасса и Украины. Само собой, я подумал, что старик являлся ее участником. Вот уж не думал, что таких старых туда тоже берут. Разве что, как добровольцев, да и то в тыл.

– Не знаю, что там за спецоперация у тебя, – спокойно ответил тот, – а я с немцем воевал. С сорок третьего по сорок пятый год. Связистом. До Берлина почти дошел, да только в ногу меня дважды ранили. Осколком кость раздробило. Подлечили, конечно, но теперь одна нога чутка короче другой. Вот и хромаю уже какой год.

Я действительно обратил внимание, что тот всю дорогу прихрамывает на левую ногу. Однако его ответ меня поразил.

– Чего-о? Какой еще сорок третий? – без задней мысли усмехнулся я. – Великая Отечественная с фашистами была больше семидесяти лет назад… Уж прости, отец, но не выглядишь ты как столетний.

Матвей снова остановился и посмотрел на меня странным взглядом. Так обычно на дураков смотрят. Или на идиотов.