Браконьер

Когда я открыл глаза, вода уже остыла. Все же вырубился. Ополоснувшись горячей водой, вышел из ванной в одном полотенце и в тапочках и потопал в кухню заморить червячка. Вроде бы в холодильнике что-то было. В морозилке нашлись пельмени, и я кинул два десятка вариться.

В то же время за окном было шумно. У подъездной лавочки собирались охотники, то есть покорители с боевым даром. СКИты все также охраняли периметр, а я варил пельмени, совершенно не беспокоясь, что труп Шлятского могут найти раньше ожидаемого. Не найдут – хорошо. Найдут – плевать. Я все перила вытер и даже пол в подъезде помыл, чтобы ни одного следочка не осталось.

А то, что изломы могут засосать невнимательного прохожего, так такое тоже бывало. Редко, но вероятность не была нулевой.

Пока пельмени варились, я выпил быстрорастворимый черный кофе и прочитал сообщение от Епифанова, написавшего, что он получил подтверждение о принятии пакета моих документов академии к рассмотрению. На мою электронную почту такое оповещение тоже пришло.

До конца каникул я был совершенно свободен. В планах: улучшить физическую форму, вспомнить технику боя на мечах и найти, где захоронено мое тело. Бездну впитали мои кости, так что мне нужно заполучить тело Алексея Земского и снова поглотить артефакт. Именно на бездне завязаны все мои боевые способности, без которых от моей второй жизни не будет особого толка и придется начать все с нуля, обнулив все мои материальные навыки.

Все же эта суббота выходила очень шумной. Я время от времени подходил к окну и посматривал на творившийся беспредел. Часть охотников уже вошла в излом, а часть оставалась вместе со СКИтами охранять вход. Или они ждали кого-то... об этом я догадался, когда подъехала представительское черное авто, а из него вышел изрядно постаревший Игорь Лебедев.

Я узнал Игоря с первого взгляда, несмотря на разительные возрастные изменений внешности. Активно жестикулируя, он командовал людьми спокойно и без криков. И люди подчиняли без вопросов. Во времена нашего сотрудничества авторитет Игоря был где-то на дне, и без моего пинка ни один индюк не взлетал.

Почувствовав укол радости, я тут же вспомнил про воровство Пятницкого и посмурнел. Впрочем, Игорю красть у меня было нечего. Вряд ли он поимел с меня что-то большее, чем я обещал ему дать. Я отвлекся буквально на секунду, а в следующую увидел, что Игорь заметил меня и смотрел на меня в упор уже какое-то время.

Вчера я спас жизнь его сыну, а сегодня он как ни в чем не бывало приехал к Виктору Теневскому домой. Или не к нему, а к белому излому. Если он до сих пор работал в том же месте, то открывшийся под моей квартирой излом будет использован в качестве экзамена в академии.

Игорь отвернулся, когда к нему подошел еще один СКИт с каким-то разговором. Я тоже ушел вглубь квартиры, не желая привлекать к себе еще больше внимания. Мне нельзя было раскрывать свою прежнюю личность, несмотря на то, что артефакт сработал с ошибками. А моя новая внешность имела схожие черты с моей прежней: светлые волосы и голубые глаза.

«Тело Шлятского будет найдено не позднее понедельника-вторника» – понял я, а я потерял ту перьевую ручку где-то в пожарище «Подковы», так что о связи орудия убийства и раной Шлятского на горле можно было не беспокоиться.

Оставив окно, выходящее на подъездную дорожку, открытым продолжил мониторинг новостей через подключенный к розетке смартфон. Как я и ожидал, мир за двадцать один год моего отсутствия практически не изменился. Телевизоры и ноутбуки стали тоньше, мелкий и средний бизнес ушел в интернет, некоторые другие изменения... в целом я был готов к ним и не буду выглядеть белой вороной.

Круче всего изменились изломы: с исчезновением катастроф уровень опасности изломов повысился на порядок, так что появилось очень много новых законов, регулирующих входы и выходы из изломов. А еще – камеры видеонаблюдения. Если раньше видеонаблюдение было возможно только в ограниченном пространстве, то сейчас все изменилось.

В Шахтинском камер уличного видеонаблюдения почти не было. В Красноярске камеры следили за дорогами, государственными учреждениями и бизнесом. Москва напичкана камерами, как лес – комарами. Входы в изломы тоже были под пристальным наблюдением, что упростило выявление фактов браконьерства и попыток ухода от налогов.

Браконьеры – бич моего времени. Официальные команды покорителей платили налоги в двадцать процентов от стоимости трофеев, а браконьеры вычищали изломы под ноль и не платили вообще ничего. Антибраконьерские законы и методики я знал наизусть. Разбуди меня ночью, и я, как отче наш, прочитаю любой пункт.

Двадцать лет назад все новостные источники пестрили сообщениями и фотографиями о том, что поймали очередную браконьерскую шайку или браконьера-одиночку. Но сейчас же... по моим запросам за последние пять лет было фактов обнаружения и поимки меньше, чем пальцев на одной руке. И что-то мне подсказывало, что дело вовсе не в высоком профессионализме браконьеров, а в камерах видеонаблюдения и высоким премиям гвардии одаренных быстрого реагирования.