Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

И громко расхохотались — наступила разрядка после долгого напряжения. Они хохотали, кричали, и их крики эхом отдавались в скалах. Птицы, уже устроившиеся на ночлег, взвились в воздух. Из высокой придорожной травы с шумом разбежались звери, залегшие было на ночевку.

А дело было в том, что Бен Ата, напутствуя своего командира, крикнул ему следующее: «Ступай, раздобудь эту… и притащи ее сюда. А я ее потом хорошенько…» Потому что, пока Эл-Ит плакала и бунтовала, запершись в своем доме, Бен Ата просто выходил из себя от гнева и ругался так, что его голос разносился по всему гарнизону. Не было солдата, который бы не услышал, что думает король о навязанном ему браке, и гарнизон сочувствовал Бен Ата; все пили, смеялись, провозглашали непристойные тосты, разносившиеся затем по всей Зоне Четыре.

Этот сюжет тоже относится к излюбленным у наших сказителей и художников: Эл-Ит на своем усталом коне, в окружении грубых хохочущих мужиков. Под холодным ветром равнины платье облепило ее. Командир наклонился над ней, на лице его застыло животное выражение. Эл-Ит в опасности.

Так на самом деле и было. Пожалуй, единственный раз за все время, и именно тогда.

И вот наступила ночь. Только какие-то отблески света оставались еще в небе позади них. Высоко в небе в лучах заходящего солнца вспыхивали снежные вершины гор. Перед отрядом лежала степь, теперь уже черная, и кое-где на ней мелькали огни редких деревень и поселков. Вот на плато, оставшемся позади, было много деревень и городков: наша страна очень многонаселенная и народ у нас трудолюбивый. Но теперь путники как будто оказались на грани небытия, всепоглощающего мрака. Страна, откуда родом были эти солдаты, преимущественно низменная, она состоит из плоских равнин, в Зоне Четыре никогда не строили города на холмах или гребнях гор. Там не любили высоты. И более того, как мы узнали впоследствии, жители той страны были приучены бояться высоты. Их единственной мечтой было поскорее слезть с этого ужасного плато, поднятого так высоко среди окружающих его горных пиков. Вот и теперь, спустившись с плато, солдаты по привычке предполагали найти в степи населенные пункты, но перед ними была только пустота. В их истерическом смехе звучал страх. Им было никак не остановиться. А среди них — Эл-Ит, изящная, молчаливая, спокойно сидит в седле, пока все остальные покатываются в седлах от хохота, похожего, по ее мнению, на вопли испуганных животных.

В какой-то момент наконец смех иссяк. Но и тогда ничего не изменилось: женщина никуда не делась. Их неожиданное веселье не произвело на нее никакого впечатления. А впереди лежала бескрайняя тьма.

— Так каков был приказ Бен Ата? — повторила она свой вопрос.

Еще раздавались кое-где подавленные смешки, но командир с упреком взглянул на нарушителей дисциплины, хотя сам только что хохотал ничуть не меньше.

— Каков его приказ? — настаивала она.

Ответом было молчание.

— Я так понимаю, вам приказано доставить меня к нему.

В ответ — все то же молчание.

— Не позже завтрашнего дня вы доставите меня к своему королю.

Эл-Ит не сдвинулась ни на шаг. Теперь ветер завывал над степью так, что кони с трудом держались на ногах.

Командир отдал короткое приказание — чуть ли не извиняющимся тоном. Отряд разбрелся, отыскивая на краю степи место для разбивки лагеря. Женщина ждала вместе с командиром, оба не слезали с уставших коней. Хотя Джарнти и полагалось сопровождать своих людей, но они, как правило, привыкли и так безоговорочно выполнять приказы, а вот сейчас растерялись. Наконец он определил место стоянки, и все тут же спешились.

Животные, привыкшие к разреженному воздуху своей зоны, мучились на такой большой высоте и дрожали, едва стоя на ногах.

— За этим уступом горы есть источник, — сказала Эл-Ит.

Командир не спорил, он приказал солдатам отвести лошадей за уступ и напоить. Он слез с коня, она тоже.

Подошел солдат, чтобы отвести их коней на водопой, куда уже ушли остальные. На поляне между высокими скалами разожгли костер. Вокруг по траве в беспорядке разбросали седла; они послужат подушками для солдат.

Джарнти все еще не отходил от Эл-Ит. Он не знал, как с ней обращаться.

Солдаты тем временем вытащили из рюкзаков свои пайки и приступили к ужину. В воздухе стоял кислый запах порошкообразного сушеного мяса, воняло спиртным.

Со злорадной усмешкой Джарнти спросил:

— Мадам, кажется, наши солдаты вас очень заинтересовали? Они так отличаются от ваших?

— У нас нет солдат, — услышал он в ответ.

Этот сюжет у нас тоже очень любят. На картине изображают солдат. Некоторые в свете пылающего костра сидят в траве на своих седлах, едят сушеное мясо из пайка, запивая еду из фляжек. Другие ведут коней с водопоя, ручья не видно: он позади скалы. Эл-Ит стоит рядом с Джарнти у входа в эту небольшую естественную крепость. Оба наблюдают, как коней заводят в загон, за высокие скалы. Кони голодны, но для них сегодня нет еды. Эл-Ит с жалостью смотрит на животных. Джарнти возвышается над упрямой миниатюрной фигуркой нашей королевы, он весь раздулся от важности и самомнения.