Брайтон бич авеню

Осев в кресло, он замер с закрытыми глазами и лишь через минуту вскочил, обожженный дотлевшей до фильтра сигаретой. Вновь замер, глядя отчужденно на заставленную аппаратурой комнату.

Вот он - тот день, когда все может перевернуться с ног на голову. Что же... этот день не застал врасплох Мишу Аверина. Спасибо Дробызгалову за предупреждение о вероятном аресте, спасибо американским "почтальонам" Бориса и Марины, доставившим ему ю-эс-эй-паспортишко и подтверждение, что ценности на руках у Фридмана действительно немалые, спасибо всем!

Он, Миша-Мордашка, много упредил, о многом позаботился. Красные червонцы превращены в зеленые, кубышка припрятана, есть ботинки с "бриллиантовыми" каблуками, да и чемоданчик со всем необходимым для дальней поездки заготовлен...

Вопрос: ехать ли сейчас к Марине на Большую Грузинскую?

О том, что Фридман мертв, он еще не знал, Марина умолчала о его смерти умышленно, надеясь на какую-то помощь со стороны брата в этой дичайшей, накаленной уже до предела ее же собственным психозом обстановке.

Напоследок решил проведать деда, сегодня с утра его не видел, как бы не занемог старик...

Свет в комнате деда не горел. Михаил раскрыл дверь, спросил громко:

- Спишь? - но ответа не получил.

Нажал на клавишу выключателя. И - мигом все понял. Старик был мертв. Видимо, смерть случилась еще прошлой ночью, а он, Михаил, только сейчас уясняет, что не слышал сегодня сквозь сон обычного громыхания кухонной посуды и неверного стариковского шарканья по паркету...

Подошел к умершему. Поцеловал деда в лоб. С горькой благодарностью и отчаянием. Подумал, не коря себя за цинизм:

"Вовремя, дед, ушел. Да и тяжко тебе было в живых".

И, погасив свет, покинул квартиру.

К дому Мавры подъезжать не стал, оставил машину в соседнем переулке. Поразмыслив, достал из подголовника сиденья спрятанный там "ТТ", что купил по случаю неделю назад. Послал патрон в ствол.

Сунул пистолет за ремень брюк. Мало ли что?.. Он не верил никому, допуская даже, что сообщницы могли затеять любую пакость и против него, ведь обстоятельства способны меняться с логикой внезапной и парадоксальной... А уж если затеяли что "ТТ" пригодится. И тогда, не раздумывая, разрядит он обойму и в сестру родную, мразь эту, теперь уже все равно...

В дверь позвонил, как условились: два длинных, два коротких.

Мавра открыла незамедлительно.

- Миша, караул... - прошептала, безумно на него взирая. Кончился он, сука, зараза, теперь хлопот... - Она закусила костяшку кулака, болью отгоняя подступающую истерику.

- Тихо ты, - брезгливо проронил Михаил, проходя в квартиру.

В гостиной увидел скрюченное на полу тело Фридмана с развернутым как бы в немом крике ртом, забрызганный кровью паркет...

На диване, уткнувшись лбом в крепко сжатые, белые от напряжения кулаки, безучастно сидела Марина.

- Ничего... не сказал? - кашлянув, равнодушно обернулся Михаил к Мавре.

- Сказал, уже вывез...

- Ну вы и даете, гестапо в юбках... - Михаил покачал головой. - Совсем охренели. Идиотки! Убили слона, и теперь не знаете, куда его закопать? Главное, сами ведь хотели "бабки" сорвать, без дележа, а не вышло - сразу "ау, Миша"! А чего теперь аукать? Чтобы труп вам помог закопать?.. - Он осекся, вытащив из-за пояса пистолет: в замке входной двери что-то заскреблось, после раздался отчетливый щелчок, и тут же в прихожую буквально влетели трое парней: плечистые, в одинаковых кожаных куртках, высоких, на толстой подошве кроссовках...

Михаил, мгновенно оттолкнув в их сторону Мавру, кувырком перекатился в соседнюю комнату, рванул на себя створку окна и, не раздумывая ни мгновения, спрыгнул с третьего этажа вниз, на газон.

Вскочил. Боль пронзила правую лодыжку, но, скрипя зубами, не выпуская из рук пистолет, он заставил себя побежать в сторону машины.

В голове мелькало: почему? как? Эти трое - из мафии, не милиция...

Сзади раздался шум двигателя приближающейся машины. Михаил коротко оглянулся через плечо, увидел черный "додж" с желтым номером, знакомую ему машину охраны Фридмана...

Значит, подстраховывался Валера, хотя и неудачно...

"Додж" двигался на Михаила, не тормозя и не отворачивая.

С абсолютным спокойствием, будто бы проделывал такое каждодневно, он спустил предохранитель и, присев на колено, пальнул из "ТТ" по передним колесам, четырежды переместив мушку...

"Додж" повело в сторону; перевалив бордюрный камень, машина с глухим хрустом под звон битого стекла уткнулась в стену дома.

Не теряя ни секунды, Михаил бросился к своему "Жигуленку". Повернул ключ в замке зажигания, и, пропищав пробуксовавшими на месте шинами, автомобиль понесся прочь.

Через десять минут, превозмогая нервную дрожь, Аверин звонил из телефона-автомата Дробызгалову.

- Привет, начальник! - произнес как можно беззаботнее. - У меня классные новости: Фрюша - твой со всеми потрохами... Детали - при встрече...

- Когда? - коротко вопросил Дробызгалов.

- Да хоть сейчас... Только машину в гараж надо поставить...

- Подъезжай к управлению, я жду... - В голосе оперуполномоченного звучало нескрываемое волнение.