Брачный экстрим. Школа «Челси».

Гена чуть не подпрыгнул на весах: «Отлично! Еще одно приятное известие. Она не жила с мужиком, значит, не замужем». Однако, собравшись с мыслями, он продолжил гардеробную тему:

– Любая женщина соображает в этом лучше мужчины. Надеюсь, ты не нарушишь своего обещания пойти со мной в караоке Club, потому что я сбросил двадцать. А так как я сбросил двадцать три, я прошу бонус в виде похода по магазинам.

Инга опустила глаза в пол:

– Я никогда не нарушаю своих обещаний.

Гена расхохотался:

– Ну вот, отлично! Запланируй это на сегодняшний вечер.

– Сегодня я не могу. Можно завтра?

– Хорошо, давай завтра. По крайней мере, еще минус один килограмм придется учесть при покупках.

Если честно, Гена выглядел совсем не так, как чувствовал себя. Потому что сто шестьдесят минус двадцать – это все равно сто сорок. Но для человека, который никогда в жизни не собирался заниматься своей фигурой, достижение было героическим. Приятели изнывали от любопытства, потому что все худели, все молодились, мечтали быть здоровыми и прожить несколько жизней. «Да ладно, неужели просто пропал аппетит?» – не верили они.

В их среде прожить несколько жизней значило несколько раз выкинуть на помойку нескольких жен, родивших по нескольку детей, и завести еще несколько туповатых спутниц, каждая из которых должна понести бремя нескольких оплодотворений. В компании Толстого Гены было модно рожать детей. Иногда на закрытом заседании акционерного общества мальчики не на шутку заводились, хвастая, кто скольких родил. В этих спорах наличие фактических рожениц, которые носили, кормили, рожали и любили, учитывалось как временное место жительства плода. У миллионера Евгения Строфа, например, было уже девять детей. Он по праву занимал первое место в списке многодетных производителей. Строф предпочитал, чтобы его называли многодетным отцом, а не производителем, и гордился этим званием. Его жена – не очень. Она по своей отсталости называла внебрачных детей Строфа выродками и ублюдками, хотя они были такими же законными претендентами на наследство, как дети от брака. Мало того, тех тоже нужно было кормить, одевать и учить. Жена, очевидно, беспокоилась, что с появлением каждого нового наследника родным детям остается все меньше и меньше. О том, что Строф не собирается покидать этот мир в ближайшие пятьдесят лет, она не думала. А стоило бы. За пятьдесят лет при такой плодовитости Строф мог вообще ничего, кроме доброй памяти товарищей, не оставить. Впрочем, господин Строф тоже числился в картотеке мадам Лосер.

Инге был очень нужен сегодняшний вечер с Инессой. Та собиралась заслушать отчет своей подопечной о проделанной работе и дать рекомендации на ближайшие несколько дней.

Сюрприз

Родственников финанспопечителю лучше не показывать. Любовница – это любовница, а вовсе не вторая семья. Зачем заводят любовницу? Чтобы на мозги не капала. И потому правильная мистресска должна быть сиротой. Как только из-за острова на стрежень выплывет первый же родственник, олигарх начнет растворяться в матрице. «Беги, Вася, спасайся немедленно, тебя же хомутают», – запоет ему сердце-вещун.

city_courtesans, 14.03.2006. Правда о любовницах российских олигархов

– Что значит «можно»? – строго спросила Лосер Ингу. – Что говорит твоя голова? Ты уверена, что этим походом ничего не испортишь?

– Я поэтому и пришла. Я не знаю, как мне себя вести. Вдруг он начнет блеять, как старый козел, что я должна говорить? Что Хворостовскому, Бочелли или Соткилаве пора на пенсию? Или мне молчать? А поход в магазин? Неужели нужно смотреть, как это туловище будет разоблачаться и, тяжко пыхтя, переодеваться в маленькой примерочной? Для него нужен целый дом, а не примерочная.

– Во-первых, блеять он не будет. Он поет. Великолепно поет. Если ты мне веришь, я немного разбираюсь в этом. Дальше: не забывай о том, какая у нас цель! Мы должны сделать так, чтобы без тебя парень чувствовал себя как без рук. Понимаешь? Было бы красиво, если бы во время примерки у него случился приступ… Понимаешь? – Лосер проницательно посмотрела Инге в глаза.

– Понимаю. Короче, чтобы не мог без меня шагу ступить, – задумчиво протянула она.

На следующее утро медсестра Инга появилась в приподнятом настроении у своего пышнотелого подопечного. Она впервые пришла без очков, темные бархатные глаза в обрамлении черных длинных ресниц мерцали загадочным, завораживающим светом. Толстяк не мог оторваться.

– Я же тебе говорил, сними очки. Вот ты какая на самом деле!

Инга спокойно, заученными движениями наполняла шприц, протирала место для укола.

– На самом деле мне нужно носить очки, но сегодня я в линзах, поэтому не волнуйтесь, попаду, куда нужно. – Медсестра улыбнулась.

«Смотри-ка, у нее с чувством юмора неплохо», – подумал Гена, а вслух сказал:

– Как насчет сопровождения по магазинам?

– Нормально, я же говорила, проиграла – значит, проиграла. Давайте теперь займемся массажем.