Брачные игры чародеев

Вольфрам некоторое время просто курил, заставляя меня нервничать. Хотя здесь было уютно, но дом старика не мог, по моей классификации, считаться местом, которое я назвал бы родным очагом. Помня рассказы Тристана о всяких странностях, о подземных казематах, о тайных комнатах, запертых на ключ, о порталах, ведущих неизвестно куда, я томился неясными предчувствиями. Как знать, может, все это ловушка! Может быть, любезность Вольфрама — только способ усыпить мою бдительность, чтобы потом, когда я растаю и отвернусь, трахнуть меня по башке? Одно ясно: с этим управлятелем событий нельзя терять бдительность.

Мне показалось, что старикан уснул.

— И что же мне оставалось делать? — спросил Вольфрам, когда я окончательно убедился, что наши переговоры зашли в сонный тупик. — Да, возможно, в глазах посторонних я поступаю неэтично, омерзительно и подло, но, поверьте, на моем месте вы сделали бы то же самое.

Я сказал, что не разделяю его точку зрения.

— У вас нет отпрысков, Невергор?

— Нет.

— Тогда и не пытайтесь строить из себя умника. Вам не понять, что значит устраивать жизнь единственного внука, который только и делает, что строит из себя законченного кретина. В конце концов, я чувствую ответственность. Его отец плюнул на семью и прохлаждается в далеких краях. В свое время мне не удалось повлиять на него, и вот результат. Если Леопольд женится, это будет хорошим ошейником для его склонности к разнузданным развлечениям. Фероция сумеет держать его в узде. Даже если Леопольд начнет брыкаться и пускать в ход магию, не думаю, что его ждет успех. У Бруно Зиппа железная хватка, он выработал ее в кровавых финансовых сражениях, и каждый раз она только крепчала, словно меч после новой закалки. Самый лучший вариант для Леопольда — это тот, где его посадят на цепь.

— А может, спросить непосредственно у него?

— А! — Старик махнул рукой. — Если спросить у него, рискуешь услышать нечто такое, от чего только изжога разыграется. Она всегда дает о себе знать, стоит Леопольду изречь какой-нибудь перл.

— Выходит, его судьба предрешена? — спросил я. — И до гробовой доски он будет ходить в скрученном состоянии и в строгом ошейнике?

— Я пытаюсь объяснить вам свою мотивацию, потому что, сдается мне, вы переступили порог моего дома с багажом разных возмутительных небылиц и неверных, мягко говоря, выводов!

Мы скрестились взглядами и чуть не подожгли ковер получившимися от их скрещивания искрами.

— Если бы все было решено окончательно, Невергор, я бы не позвал вас сюда. Знаете, что бы я сделал, если бы являлся чемпионом по злодеяниям среди волшебников-аристократов?

— Понятия не имею. Все мои знакомые чародеи — люди порядочные, — брякнул я.

Вольфрам с досады чуть не откусил мундштук своей трубки. Понимаю. Когда ты привык повелевать и пригвождать к полу внуков-кретинов одним междометием, чертовски трудно сохранять хладнокровие, общаясь с Браулом Невергором. Если бы он сказал, что со мной нужно адское терпение, то был бы совершенно прав. Моя родительница талдычила мне это каждодневно, а тетки и дядьки подпевали ей козлиными голосами, наперебой советуя, как лучше и через какое место вбить в меня хоть капельку ума. Нет, я не был столь же демоническим созданием, как Тристан Профитроль, но неприятностей доставил окружающим немало.

Взгляд, брошенный в меня, словно комок грязи, однозначно дал понять: подарка на день рождения от Вольфрама Лафета я не получу никогда.

— Я бы стер в порошок всех, кто только помыслил бы встать на моем пути! — сказал, вернее, прорычал зловещий старик. — Именно так и поступает злодей, не правда ли? Он не ведет беседы со своими недругами и не угощает их горячим глинтвейном. Следите за ходом моих мыслей?

— Как впередсмотрящий с орлиным взором.

— Прекратите паясничать!

— Да я и не начинал, — ответил я. — Вот моя родительница, волшебница…

— Замолчите! — выпучил глаза Вольфрам. — Замолчите, или я за себя не отвечаю! Вопросы мы обсуждаем важнейшие, а вы… вы…

Старика скрючило, и он стал похож на бублик. Я испугался, что вот сейчас и начнется — превращение в демонов и прочие фокусы.

Вольфрам справился. До сих пор оставалось загадкой, что он имел в виду ранее под словом «рецидив», но, похоже, нам обоим удалось его избежать.

Откашлявшись, старикан посмотрел в мою сторону — и, клянусь, умоляющим взглядом, который должен был пробудить в моем рыцарском сердце жалость к сединам. И пробудил, куда ж без этого. Мало найдется на свете людей, которые не смогли бы сыграть на струнах моей души.

— Продолжайте, Вольфрам, — сказал я. — Ваша повесть чрезвычайно важна для нас обоих.

— Короче, — прокаркал он, — будь я злодеем, мне бы не было нужды миндальничать. Это не в моем характере, Невергор!

Взяв со столика золоченый колокольчик, чародей позвонил в него, и вскоре гостиную почтил визитом двухголовый людоед. С должным почтением громадина пересекла комнату и остановилась неподалеку. Два глаза смотрели на хозяина, а два — на меня. Я получил возможность рассмотреть чудо вблизи.