Брачные игры чародеев

— А, вот и Браул явился! — долетел до меня голос Тристана. — Сколько лет, сколько зим!

Я икнул, вздрогнул и заморгал, после чего в животе у меня все перевернулось.

Гадкий мальчишка сумел разрушить сладостный мираж. Такая уж у него злодейская натура — нравственные муки взрослых магов доставляют ему наслаждение.

Когда волшебная пелена спала с моих глаз, как простыня, сдутая с веревки, я увидел ухмыляющуюся физиономию юного герцога. Тристан сидел в кресле напротив другого молодого человека, с которым только что, по всей вероятности, играл в ладушки, и лучился от удовольствия.

Я оглянулся на Гермиону, надеясь услышать подходящий ситуации комментарий, но она стояла молча, ошарашенная не меньше меня.

— Приветствую, — сказал Сляден Исирод, обращаясь к Жаворонку.

Чародей, уже имевший счастье общаться с этим таинственным существом, прошел испытание легче, чем мы, новички.

— Привет! — Молодой человек примерно Тристанова возраста слез с пуфика, на котором сидел со скрещенными ногами. — Добро пожаловать! Я попросил Леопольда привести вас сюда, чтобы вы не заблудились в моем замке. Должно быть, вы устали с дороги и хотите есть и пить.

Отрок — худосочное создание в длинном халате, расшитом желтыми и черными полосами, — хлопнул в ладоши. Я икнул во второй раз, заметив, как прямо из воздуха материализовались перед нами столик и три стула. На столике скромно пристроилось питье в виде вина и еда в виде изысканных закусок, каких я не встречал даже в самых престижных ресторанах Мигонии.

С моей морды на ковер закапала слюна.

— Прошу, — сказал отрок.

Мы с Гермионой поблагодарили хозяина и получили в ответ блаженно-счастливую улыбку. Что ж, очень приятно…

Так это и есть Жаворонок? Может, кто-нибудь наконец объяснит, в чем суть этого представления?

Волшебницу дважды приглашать не пришлось. Она плюхнулась на стул и приступила к истреблению яств, не сводя при том плотоядного взгляда со странного существа в полосатом халатике. Словно и его не прочь была проглотить наравне с мясными паштетом. Я поскулил, призывая сообщество обратить внимание на тот факт, что я по-прежнему чудовище, а не человек и что в облике собакольва очень трудно наслаждаться угощением.

— Простите, но я откажусь — не голоден, — сказал Сляден, пристраиваясь в сторонке.

— Простите, но и я вынужден отказаться, ибо не привык есть с пола, — сказал Браул. Невзирая ни на какие встряски и превращения, аристократическая гордость из меня еще не выветрилась.

— А что тут такого? — спросил Тристан, успевший набить брюхо в наше отсутствие. — Лежи себе на ковре и хрусти и чавкай! Мне бы так!

— Простите, совсем забыл, — сказал молодой человек. — Я слишком долго не общался с людьми, не считая того раза — посещения Слядена, — и поэтому в вопросах вежливости немного рассеян…

Жаворонок не Жаворонок, а выражался этот странный субъект, как салонный завсегдатай.

— Желаете стать снова человеком? — спросил он, глядя на меня блестящими глазами. Золотистыми глазами, надо заметить.

— Помимо всего прочего, — ответил я.

— Раз, два — и готово, — произнес хозяин замка, щелкая пальцами.

И едва эхо от щелчка затихло под сводами его уютной берлоги, как Браул Невергор снова стал самим собой. От неожиданности я покачнулся (все-таки привык к четырем лапам) и шлепнулся на мягкое место рядом со столиком, где Гермиона мычала с набитым ртом в остром приступе обжорства.

— Круто, — прокомментировал Тристан.

— Магия — сила, — изрек известную истину Леопольд, сгорая от зависти.

Так и вижу, как Жаворонок избавляет его от тяжкой участи быть восьминогим конем.

— Вы сделали правильный вывод, граф, — сказал мне отрок, пока я присоединялся к поглощению съестных припасов, — Я и есть то, что вы ищете, ради чего вы пришли в Волшебную Страну. Поглядите туда!

Я поглядел. Гермиона тоже. Отрок указывал на высокое стрельчатое окно с разноцветным причудливым витражом. Куда оно выходило, неизвестно, но с наружной стороны лился яркий свет, лучи которого косо падали на нечто, похожее на золотую этажерку. На ней, искрясь, точно бриллиант, стояла клетка. Пустая. Тигриного Жаворонка в ней не было.

«Ну, разумеется, — подумал я. — Раз птичка расхаживает тут в образе человека, зачем ей сидеть там внутри».

— Мои скромный дом, — сказал Жаворонок.

— А это? — промычал я, имея в виду тронную залу и замок.

— Иллюзия, — ответил странный отрок.

Мы с Гермионой приостановили жевание.

— Не волнуйтесь, еда самая настоящая, — рассмеялся Жаворонок. — Просто большая часть всего, что вы видите здесь и чувствуете, это чары. Я их сотворил. Они призваны создать у гостей максимальное чувство комфорта, и воздействуют прямо на воображение. Надеюсь, это у меня получилось.

— Получилось, — ответил я.

Хотя первоначальный, прямо-таки дурманящий флер исчез, зала-гостиная по-прежнему представлялась мне удобной и гармоничной. Вот бы соорудить такую у себя дома! А что? Надо подумать.