Брачное объявление

      Впрочем, сон этот оказался недолгим, будучи прерван госпожой Несогласенподыхай, которая настойчиво тормошила своё любимое чадо, попутно бесцеремонно окатывая его холодной струёй из сифона.

      - Вставай, сынок! Пойдёшь со мной в храм, - колоколом отозвались в голове Мырыдхая слова матушки.

      - М-м-м-м... зашем мне эта ната? - пытаясь спрятаться под одеялом от льющихся на него холодных струй, простонал гоблин, - шта я там сапыл?

      - Не богохульствуй, Мырыдхай! - яростно набросилась на сына гоблинша, одним рывком сдергивая с него оказавшееся ненадёжным укрытие и, продолжая "пробудительную" операцию при помощи ловко направляемых на дезориентированного сына сифоновых струй.

      - Ты когда в храме последний раз был? Не помнишь?! И я не помню! От этого-то и все твои беды! Вставай немедленно, паршивец!! Сейчас госпожа Нескучай с дочкой подъедут. Перебухай их уже встречает. Он с нами каждый раз храм посещает, вот умница какая! Бери пример с младшего брата! Вставай, скотина, я тебе говорю! Я тебя из дома не выпущу, если не встанешь сейчас же! А уж к эльфийскому врачу точно не пущу без благословения!

      Промелькнувший в стонущем подсознании ассоциативный ряд "Счастье - Лилихана - зубы - врач", словно запустил в действие неведомую пружину, и гоблин вскочил на ноги.

      - Латна, маман, латна не клыши, шас атенус! - крикнул он, пытаясь сообразить какие вещи, и на какие части тела следует одевать гоблину, покидающему свое жилище.

      - Давай скорее, мы тебя ждём! Поторопись, сынок, а то к службе не успеем, - проговорила мать, удаляясь из комнаты.

      Храм дубины Глюка Великага - кошмарнага, но добрага находился на примыкающей к проспекту Болотной улице, населённой преимущественно гоблинами.

      По гоблинской традиции, величественное в своей громоздкости здание храма было сложено из неотесанных камней, покрытых затем толстым слоем мха. По бокам от входа, напоминавшего лаз в пещеру, высились гигантские скульптуры, изображавшие двух зловещего вида, огров. Там, где у живых существ обычно находятся причинные места, у огров их не было. Вместо них, древний скульптор, по всей вероятности гоблин, вмонтировал держатели для факелов. Держатели эти никогда не пустовали, так по незыблемой традиции гоблинского культа, у входа в святилище должен был постоянно гореть огонь, указывая заблудшим душам дорогу к храму. В руках каменные изваяния сжимали дубины. Дубины они держали таким образом, что они были скрещены как раз над головами, проходящих под ними прихожан.

      Минуя вход, верующие гоблины попадали в некое подобие узкого туннеля, пройдя который, вновь оказывались на свежем воздухе, на этот раз - в просторном внутреннем дворе. Именно здесь находился алтарь - специальная, расписанная таинственными рунами, каменная глыба, ритуальное костровище и другие атрибуты, необходимые для проведения службы и совершения таинств.

      Само же здание храма служило жилым помещением для шамана-настоятеля брата Крюка, в миру - господина Невстревая и его многочисленного семейства, помощников и прислуги.

      Итак, наш герой стоял во внутреннем дворе храма, наблюдая за тем, как облачённый в хламиду бурого цвета настоятель, принеся в жертву Древним Ограм невероятного размера жабу, кружился вокруг разведённого у алтаря костра.

      Брат Крюк исполнял сложный ритуальный танец, долженствующий смягчить суровые сердца богов, чтобы те, затем, ниспослали благодать на души благочестивых прихожан. Двое помощников настоятеля, стоявшие по бокам от алтаря, в это время тянули заунывную мелодию, подыгрывая себе на древних, обтянутых кожей крылатого варана, мифического ныне животного, барабанах.

       Исполняя танец, шаман изредка бросал в костёр щепотки священного порошка. В ответ на эти действия, пламя отзывалось, взметаясь на несколько ярдов вверх и рассыпая вокруг себя яркие разноцветные искры, а прихожане взрывались дружным, восторженным рёвом.

      Мырыдхай, как существо твёрдо решившее встать на путь познания, неожиданно для себя усмотрел в этом чудодейственном явлении лишь результат взаимодействия пламени костра с вбрасываемым в него братом Крюком порошка. Однако гоблин тут же укорил себя в подобном богохульном умозаключении и мысленно попросил прощения у всех Древних Огров в целом, и у Глюка Великого, в частности.

      Случайно скосив взгляд на стоящего справа от него младшего брата, Мырыдхай заметил как тот, высунув язык от удовольствия, осторожно оглаживает стоящую перед ним и благосклонно принимающую его ласки, дочку тётушки Нескучай.

      "Вот, балбес! Теперь мне ясно, отчего он в храм зачастил", - с негодованием подумал гоблин, нанося Перебухаю резкий удар лапой, дабы прекратить это кощунство.

      Удар пришелся в солнечное сплетение, отчего бедняга Перебухай задыхаясь, сложился от боли пополам.

      Видя такое поведение младшего сына и, принимая его за проявление глубоко погружения в религиозный транс, госпожа Несогласенподыхай гордо и в тоже время укоризненно взглянула на Мырыдхая: вот, мол, сынок, смотри, какой у тебя брат! Мырыдхай лишь покачал головой и отвернулся, сожалея о том, что не соизмерил силу удара.