Брачная ошибка

Макса пронзило мучительной болью. Второй раз он не устоит. Если она еще раз предложит ему себя, он пойдет в ад и будь что будет. Проскользнуть в ее тесную горячую плоть и трахать, трахать, пока не затрахает до изнеможения, – вот и все, что ему останется. Моральный кодекс и нестерпимое желание вели борьбу не на жизнь, а на смерть.

Словно почувствовав эту внутреннюю борьбу, Сойер подошел ближе и положил руку ему на плечо:

– Ты ее хочешь?

Макс посмотрел другу в глаза как мужчина мужчине и сказал правду:

– Да. Но это значило бы отказаться от всего, во что я верю. У нас никогда ничего не получится. Она слишком хороша для меня.

Сойер кивнул:

– Никто не может заглянуть в будущее. Думаю, все зависит от того, что́ ты готов поставить на карту.

Мысли роем метались в голове. Демоны одержали верх, разожгли в нем похоть и волнение, каких он никогда еще не испытывал. Бесконечные месяцы напряжения, все нарастающего и нарастающего, до того, что он уже способен был думать только об одном: наконец взять ее. Задохнуться в ее горячем аромате. Чувствовать ее губы, распахнутые для его губ, запускать пальцы ей в волосы. Слышать ее смех и стоны, стать тем, кто покажет ей, что такое наслаждение. Взять ее на одну только ночь и познать райское блаженство.

Не сказав больше ни слова, Макс вышел и отправился искать Карину.

Искать пришлось недолго. Он увидел ее уже не на табурете, а на танцполе, в толпе мужчин и женщин, в мире, одурманенном алкоголем, где царила музыка, а дневную реальность скрывал полумрак. В Лас-Вегасе всегда побеждает ночь.

Ее кожа сияла под светом вращающихся ламп. Капли пота стекали по шее в ложбинку груди. Она кружилась, запрокинув голову, и он только ахнул, поняв, что Сойер прав. От Карины веяло властью богини, эта власть светилась в изгибе ее улыбающихся губ, в закрытых глазах и колыхании бедер. Платье кружилось, приоткрывая обнаженную кожу. Он вдруг понял, что умрет, если она не будет его.

Все дороги вели к этой минуте и к этой женщине.

Макс подошел, обхватил ее за бедра и с силой притянул к себе.

Глаза у Карины распахнулись, она издала резкий, свистящий вздох. Его член натянул ткань брюк, и он прижал ее крепче, чтобы она почувствовала всю силу его возбуждения. Однако искусительница не спешила принимать его с распростертыми объятиями и призывно улыбаться.

Вместо этого она усмехнулась и вздернула подбородок:

– Ну нет, не думаю. Лучше найди себе какую-нибудь хорошенькую официантку. Где Сойер?

Макс понял, что добиться своего будет нелегко, но ничего, так даже забавнее.

– Его здесь нет. Забудь о нем.

Карина фыркнула и слегка отодвинулась:

– И не подумаю, Макс. Если ты сам на дело не годишься, так почему не уступишь другому?

Он усмехнулся. Опустил голову. И куснул ее нежную, соблазнительно изогнутую шею.

По телу Карины прошла дрожь. Его рука легла ей на грудь и нащупала твердый сосок, выпирающий под тканью платья. Слава тебе господи: она без лифчика.

– Я идиот. Сойер заставил меня увидеть, каким я был придурком. Когда не хотел признаться, как хочу тебя. Не хотел признавать то, что есть между нами. – Его большой палец снова прошелся по ее соску. – Я больше не хочу прятаться.

– Лгун! – не сдавалась Карина. – Ты уведешь меня в номер и уложишь спать. Скажешь, что к утру все пройдет, и похлопаешь себя по плечу за то, что спас невинную Кариночку от страшного серого волка. Иди ты в задницу, Максимус Грей! Я пошла искать Сойера.

Карина попыталась высвободиться из его рук, но Макс развернул ее к себе, схватил за ягодицы и приподнял. В этот раз он услышал ее тихий изумленный вздох, прежде чем накрыл ее губы своими.

Музыка гремела, его язык погружался все глубже, тыкался во все углы, чтобы она знала, кто тут хозяин. Несколько секунд – и ее тело покорно обмякло, а пальцы вцепились ему в волосы. Он дождался, пока его намерения не обозначатся со всей ясностью, и только тогда медленно прервал поцелуй.

– Макс… – У Карины вздрагивала нижняя губа.

– Страшный серый волк – это я, дорогуша. А теперь живо в спальню.

Она не двинулась с места.

– Почему вдруг?

Макс зажмурился. Смотреть правде в глаза не хотелось, но Карина заслуживала большего. Когда он наконец открыл глаза, он был готов к тому, что она прочитает в них все.

– Потому что я хочу тебя. Я всегда хотел тебя, Карина. Я не сто́ю ни тебя, ни этой ночи, но только представлю, как до тебя дотрагивается другой, – и мне хочется измолотить его до полусмерти.

Улыбка, озарившая ее лицо, ударила прямо в сердце.

– Тогда хорошо. Идем.