Божественный Клавдий и его жена Мессалина

Я люблю свободу, а не тиранию.
Я римский патриот.
Римлянин от природы республиканец.

Как ни странно, я император.
То есть, на мне обязанности монарха.
Уж в трех поколеньях республики нет.

Республику растерзали гражданские войны.
Август ввел монархическое правленье.
Так сказать, вынужденная мера.

Августу было никак не отречься.
В душе я проклинал его лицемерье,
Оставаясь убежденным республиканцем.

Императором стал Тиберий. Против воли?
Боялся, что власть перехватят враги?
Может быть, Ливия, мать, настояла?

Тиберий отправил меня в отставку.
Я считал его кровожадным лицемером,
Оставаясь убежденным республиканцем.

Ни с того ни с сего Калигула назначил меня консулом.
А я жаждал вернуться к своим книгам.
Калигула вздумал править, как восточный сатрап.

Я римский патриот.
Мне бы следовало убить его.
А я спасал шкуру, строя из себя дурачка.

Наверное, Кассий Херея тоже был римский патриот
Он нарушил присягу, убил Калигулу.
По крайней мере пытался восстановить республику.

Но республику не восстановили.
Напротив, провозгласили нового императора.
Этот император — я, Тиберий Клавдий.

Откажись я — меня бы убили.
Откажись я — была бы гражданская война.
Так сказать, вынужденная мера.

Я казнил Кассия Херею.
И мне тоже было никак не отречься.
Я стал вторым Августом.

Я много и долго трудился, как Август.
Расширил и укрепил империю, как Август.
Я был абсолютным монархом, как Август.

Но я отнюдь не лицемер.
Утешаюсь тем, что выбрал меньшее из зол.
Как раз в этом году хотел восстановить республику.

Позор Юлии мучал Августа.
«Не жениться б и умереть бездетным!»
Я так же мучаюсь позором Мессалины.

Надо было покончить с собой, а не править:
Нельзя было уступать Ироду Агриппе.
Из лучших побуждений я стал тираном.

Я не подозревал о злодеяниях Мессалины.
Моим именем она проливала кровь.
Неведение не освобождает от ответственности.

Но разве тут только моя вина?
Не разделит ли ее со мной вся нация?
Ведь намеренно сделали меня императором.

Ну осуществлю я свои благие намерения?
Восстановлю республику — что тогда?
Ждать от Рима благодарности?

«Знаешь, легко говорить о свободе.
Все кажется так просто.
Ждешь, что двери распахнутся и стены рухнут».

Весь мир признает во мне императора.
Все, кроме тех, что метят на мой пост.
Республика никому не нужна.

Азиний Поллион был прав:
«Будет намного хуже, прежде чем станет немного лучше».
Решено: о республике нечего и думать.

Лягушки захотели царя.
И дан им был царь Чурбан.
Я был глух, слеп и туп, как чурбан.

Лягушки захотели царя.
Юпитер дал им нового царя — Аиста.
Калигула сплоховал: правил слишком недолго.

Я сплоховал: был слишком добр.
Я загладил грехи своих предшественников.
Я примирил Рим и мир с монархией.

Риму суждено поклониться новому цезарю.
Будь то безумец, похабник, убийца иль мот.
Аист вновь покажет, какова природа царей.

Меч тирании тупить — моя большая ошибка.
Отточив его, может, вину искуплю.
Лишь насильем лечат насилье.

А мне надо помнить: я — царь Чурбан.
Плюхнусь-ка я в тихий омут.
Пусть всплывет ядовитая муть.