'Божеское'

Здорово эта икона чудотворила и начудотворила большие дома, мельницы, маслобойни, сады, коров, лошадей, птицы всякой и десятин, десятин, десятин…

Окружили те десятины степью широкой маленькую, старенькую, черненькую икону, алмазами и самоцветами украшенную, а она среди степи ладаном пахла, восковыми свечами сияла, склоняла православных на колени натруженные…

Опускались православные на колени, челом морщинистым оземь били, а потом мозолистыми руками разворачивали платочек или за пазуху лезли, доставали двугривенный или пятачок и бросали чудотворной:

— На чудо!

— За чудо!

— За живых!

— За мертвых!

А чудотворная пятаки собирала, "чудеса" творила, что ни год обзаводилась либо новым алмазом, либо новыми десятинами…

Такая маленькая, черненькая, старенькая…. . . . . . . . .

— А с того, мой голубь, и пошло. Граф Капнист тут жил когда-то, еще и слободы не было. А у графа Капниста была дочка. Кра-а-а-сива, мой голубь, дочка была да пригожа… И захворала молодая графиня хворью тяжкой. Не ходила она, сердешная: ноги у нее отняло… Сколько перебрали дохтурей! Куда только ее не возили! И в заграницу, и в Петербург, и в Полтаву… Не исцеляется графиня… И уже ей сделалось вовсе худо… Помирает графиня… Тогда говорит она близким своим:

— Дайте мне икону вон ту, приложусь я и помру!

Дали ей икону, что у графа в дому висела, она перекрестилась, приложилась… И исцелилась… Сразу ноги заработали, и руки сразу заработали…

— Так сразу, бабуся, и заработали?

— Сразу, мой голубь, и заработали… И с той поры пошли чудеса. И видимые и невидимые. Всякие чудеса пошли… Монастырь построили… Народу, народу кажен год… А она, милостивая, висит да чудеса творит…

— И до сих пор творит?

— Нет, теперь времена-то какие! Отобрали землю, богатство отняли!

— Разгневалась, что ли?

— Разгневалась, видно. Спаси нас, царица небесная, заступница наша милосердная!.. . . . . . . . .

Не бывает теперь чудес в Козельщанском монастыре: земля отобрана, добро разное отобрано, а без земли да без денег трудно чудеса творить…

Впрочем, силы "господней" еще хватает, чтоб прокормить триста человек христовых сестер. И прокормить хотя и "скудно", однако, достаточно, чтоб и хвалу всевышнему громогласно возгласить и выскочить за ограду или под ограду монастырскую, с молодым парубком обняться…

Настолько еще сила чудотворная действует…

На десятины, на алмазы уже, что и говорить, не хватает…. . . . . . . . .

Ладаном от монастыря пахнет.

Как от покойника…

Ищешь надпись: "Здесь монастырь почиет".

1925

Перевод А. и З. Островских.

"Гипно-баба"

Гипноз.

Вещь, как знаем, очень таинственная и далеко еще не исследованная.

Чудеса профессоров-невропатологов не один раз заставляли волосы подыматься дыбом и глаза широко раскрываться.

Все это такое непонятное, такое "потустороннее", такое диковинное…

И кто бы мог подумать, что где-то в небольшом селе, за пятнадцать верст от железнодорожной станции, живет человек, нагоняющий страх и на мужчин, и на женщин, и на малых детей своей таинственностью, никем и ничем не объяснимой силою, своим этаким страшным "сглазом…" "Неисповедимы дела твои, господи!"

Вот идет она — страшный человек, — идет по улице, путая ногами, опираясь на палочку, идет и клянет свою невестку: та вытоптала у нее траву, и она никак не отберет у нее полклуни, которую присудила ей районная земельная комиссия.

Простая такая баба, подумаете вы…

Вот сидит перед вами человек, пола, очевидно, женского, в свитке, в полотняной юбке, босая, с головой, укутанной в большой серый заплатанный и перезаплатанный платок, и смотрит на вас одним выцветшим глазом и рассказывает, причитая, о жизни своей безрадостной…

Простая баба, подумаете вы… Нет, граждане, не такая уж простая баба, это страшная баба, это "баба-коровница", которая уже семьдесят лет с гаком пугает местное население…

Она такая баба, что, если встретите ее, значит, обязательно какая-нибудь беда с вами стрясется…

Она такая баба, что, если перейдет вам дорогу, лучше возвращайтесь домой: все равно несчастье будет…

Вот какая баба…

Кличка "коровница" ничего общего не имеет с ее таинственной силой: ее муж когда-то у барыни коров пас…

Таинственная баба…

Идет "баба-коровница" через площадь… А оттуда пастухи галопом летят, аж ветер шумит.

— Куда вы, хлопцы?

— Оббегаем, чтобы "баба-коровница" дорогу не перешла, а то телята все молоко повысосут.

— Обязательно повысосут?..

— Беспременно!

Так и знайте: повысосут.

— Чего это вы, Иван Демьянович, домой едете? Вчера ведь говорили, что в лес по дрова отправитесь на целый день.

— Я и ехал, но "баба-коровница" дорогу перешла. Вернулся домой: все равно или ветка прибьет, или опрокинусь по дороге, или кони понесут…

— Обязательно?

— Беспременно! Вот вы смеетесь, а я на себе проверил… За снопами поехал… Перешла она мне дорогу… А думаю, черт тебя побери, поеду… Поехал… И что б вы думали: опрокинулся… Опрокинулся и дышло поломал. Вот какая она…

И хоть кого расспросите о бабкиной силе, все в один голос:

— Таинственная баба! Или глаз у нее такой, или в каком другом месте та сила у нее сидит, а что сидит, так это точно… И не говорите…