Боты для ночного эльфа

— С легкостью, — кивнул Серега. — Все трое — местные бомжи, тихие, безвредные человечки, не замеченные ни в чем более серьезном, чем кража фруктов с лотка и эпизодическое попрошайничество.

— Всего трое? — озадаченно спросила Ирка, и теперь уже я ее тихо пнула под столом.

Да, пленников было четверо, но мы же не должны показывать, что нам это известно!

— А тебе мало? — уж слишком пристально посмотрел на болтливую подружку полковник.

— Ой, да мне-то какая разница! — Ирка спрятала физиономию за высоко поднятым кофейником. — Кому еще кофе налить?

— Мне. — Я подставила чашку, логично развивая мизансцену. — И что теперь? Бомжей отпустили, а разбойных аниматоров ищут? А зацепки-то есть?

— Зацепка — девочка, которая вызвала полицию, — Лазарчук перевел инквизиторский взгляд с недобрым прищуром на меня. — Особа с писклявым голосом…

— Чем угодно поклянусь, что это не я, даже не смотри на меня! — Для пущей убедительности я даже перекрестилась.

Настоящий полковник снова посмотрел на Ирку, но явно не увидел в нашей некрасовско-рубенсовской красавице потенциала для роли писклявой девочки и пожал плечами:

— В общем, будем искать… Морж, пойдем, покурим…

Мужчины встали из-за стола и вышли.

— Милый, ты же давно не куришь! — спохватившись, покричала Ирка в спину супругу.

— Оставь их, они явно пошли посекретничать, — одернула я ее. — И нам с тобой нужно заняться тем же самым.

— Давай выкладывай, что у тебя.

Ирка отодвинула чашку и сложила руки перед собой, как примерная школьница, всем своим видом показывая, что готова внимать.

— У меня нехитрая задачка, — начала я. — Дано: в бамбуке лежали четыре связанных пленника. Полиция нашла троих и выяснила, что это местные безвредные бомжи. Вопрос: кто четвертый?

— Помимо того, что это с высокой степенью вероятности тот самый гад, который упорно лез в мою хату и убил там управдомшу? — уточнила подружка.

Я кивнула.

— Ну, давай вспоминать. — Она потерла лоб. — Первого, второго и четвертого пленников мы уложили кучно, буквально бок о бок, так? А третий вредничал, сопротивлялся, и его мы затащили в бамбук совсем неглубоко, так что он лежал наособицу. Те трое могли даже не знать, что на самом деле их было четверо. Поэтому они не сказали о четвертом товарище полицейским…

— А тот четвертый, который по порядку был третьим, сумел освободиться и потихоньку смылся еще до появления патруля, — кивнула я, соглашаясь со всем сказанным. — Итак, мы можем предположить, что именно этот четвертый — преступник, которого мы ищем. Ты помнишь, как он выглядел?

— Я бы сказала — никак, — подумав, ответила Ирка. — Неприметный он был совершенно. В кепке с якорем и майке с надписью «Сочи».

— Тут таких, в кепках и майках, каждый второй, — вздохнула я. — Значит, никаких особых примет у него не было…

— А теперь, может, и есть! — внезапно оживилась подружка. — Все зависит от того, как долго он пробыл связанным и с заклеенным ртом. Если больше получаса, то на ближайшие сутки одна весьма особая примета у него точно имеется.

— Какая?

— Красный прямоугольник на морде лица!

Я непонятливо нахмурилась.

— Ты разве не помнишь, чем рты заклеивала? — хихикнула Ирка.

— Пластырем, а что?

— А то, что это был перцовый пластырь! Такой, знаешь, в котором липкая основа пропитана смесью экстракта стручкового перца и камфорного масла! Смекаешь?

— Ой! Он же жжет, как горчичник!

— Ну, не как горчичник, но тоже прилично, — подружка развеселилась. — Так что на лицах наших арестантов сейчас наверняка имеет место быть выраженное покраснение кожи. И не такое, как у тех, кто просто сгорел на пляже, а в виде четкого прямоугольника. Чем не особая примета?

— Тем более что нашему пропавшему пленнику я залепила рот сразу двумя пластырями! — вспомнила я. — То есть у него на морде даже не прямоугольник, а красный крест!

Мы переглянулись, чрезвычайно довольные.

Мужчины к нам не вернулись. Моржик поехал к детям — сменять наверняка ополоумевших нянек, а Лазарчук отправился по каким-то своим секретным полицейским делам.

— А мы куда? — задумалась Ирка, которой в отличие от меня претило откровенное безделье.

— Для начала — в цирк, — ответила я и подмигнула подружке. — Есть у меня одна идея…

— Всего одна? — Подружка фыркнула и привычно съязвила: — Маловато будет!

— Как сказали бы гномы, мал золотник, да дорог! — парировала я.

— Кстати, о гномах и иже с ними. — Ирка оживилась. — Как там наш роман в стиле фэнтези?

— Не выдерживает конкуренции с нашей суровой реальностью, — вздохнула я. — Ты слушай про идею. Я вот недавно думала о том, что разного рода преступники обычно организуют некое сообщество и в его рамках делят функционал и территорию. И что происходит, если в сложившуюся систему вторгается кто-то извне?

— Ясно, что! На добропорядочных граждан ложится дополнительная нагрузка в виде еще одного преступного элемента.

— Но добропорядочным гражданам в массе своей это нечувствительно — одним преступником больше, одним меньше. — Я подняла указательный палец. — Тогда как местный криминалитет залетных конкурентов наверняка замечает! Следовательно, преступник-абориген может указать нам на варяга!