Боты для ночного эльфа

Жильцы шестого этажа массово отсутствовали, и вскоре управдомша перестала подолгу колотить в каждую дверь, сразу после символического стука пуская в ход свой ключ.

Все мало-мальски неприглядные виды вроде немытой посуды и незаправленных кроватей она дотошно фиксировала, собирая компромат на жильцов.

За очередной открытой дверью Софье Викторовне явилось форменное безобразие.

С порога увидев разбросанные по полу вещи, вывороченные с корнем ящики и перекошенные полки, управдомша мстительно нашептала воображаемому собеседнику:

— Кому моющие средства — этим свиньям? Да им бы только в грязь зарыться, вы посмотрите, что творят!

С этими словами она шагнула в прихожую, на ходу выуживая из кармана халата мобильник.

Запечатлеть свинарник, в который превращают приличное жилье недостойные бесплатного мыла неряхи жильцы, — разве это была не гениальная идея? Такое фото гарантировало, что симпатии собственника будут не на стороне безответственных квартиросъемщиков.

Софья Викторовна с резвостью опытного папарацци запечатлела окружающее безобразие. Как оказалось, оно творилось в режиме реального времени: спиной к двери, копаясь в глубоком ящике обеденного стола, возился пресловутый безобразник.

Управдомша кровожадно усмехнулась, спрятала в карман мобильник и, незамеченной подойдя вплотную к погруженному в раскоп безобразнику, гаркнула ему в ухо:

— Ты что это делаешь, пакостник, а?

Пакостник дернулся.

Замер.

И повернулся, резко взмахнув рукой.

— А-а-а-а! — болезненно выдохнула Софья Викторовна.

Вскрик превратился в долгий хрип и затих, заглушенный шумом упавшего тела.

Настоящий полковник Лазарчук мелодично позвенел мельхиоровой ложкой в фарфоровой чашке и любовно оглядел горделиво возлежащий на блюдечке шоколадный эклер.

Покрытый толстым слоем глазури, он имел гармоничную форму восьмерки и был приятно округлым, что свидетельствовало о большом количестве крема внутри пирожного. Идеальный размер эклера позволял загрузить его в емкий полковничий рот аккурат до половины.

Мысленно Лазарчук уже сомкнул зубы на воображаемой талии аппетитной «восьмерки»…

И тут мобильник, на манер засадного полка припрятанный за стратегической высоткой в виде сахарницы, тревожным голосом полузабытого общественностью певца Михаила Муромова запел:

— Стра-а-анная женщина, странная!

— О нет, — простонал настоящий полковник.

Он прекрасно помнил, на чей входящий звонок установил прозвучавший позывной, и обоснованно заподозрил, что его уютное чаепитие закончилось, толком еще не начавшись.

Однако игнорировать звонок Лазарчук не мог. Настоящий полковник свято чтил долг многолетней дружбы.

Ну и еще ему было самую капельку интересно, что опять стряслось у этой странной женщины.

— Ну что? — досадливо выдохнул он в трубку.

— А все, Лазарчук! Кирдык, амба, полный песец! — ответил ему незабываемый голос, вибрирующий от напряжения.

— Прям полный-полный? — напрягся настоящий полковник, вполне себе представляющий масштабы возможной катастрофы по опыту совместно пережитых апокалипсисов.

— Да куда уж полнее? Представь, мы пришли с вечеринки — а у Ирки в квартире бардак полнейший, и посреди тотального разгрома труп лежит!

— Опять?!

— Что значит — опять?!

— Лежал же уже у вас один такой? — припомнил Лазарчук.

— Так тот позавчера лежал и во дворе, а этот сию минуту и прямо в квартире! Чувствуешь разницу?! — бешено рявкнули в трубке.

— Так, Елена, — полковник собрался. — С тобой там рядом есть кто-то поспокойнее?

— Да! Труп!!!

— А кроме трупа?

— Ирка была, но она повела пацанов в мою квартиру, потому что тут сейчас детям точно не место!

— Ленка! Ты в полицию позвонила?!

— А ты не заметил?! Мы с тобой уже вторую минуту разговариваем!

— Да не мне! — Полковник тоже помянул пресловутого полного песца — и по матушке помянул, и по батюшке.

Помолчал, выдохнул:

— Ладно, я понял. Ничего не трогай, выйди за дверь и стой за порогом, пока не приедет следственная группа. Я сам позвоню куда надо.

Настоящий полковник залпом выпил чай и, с сожалением посмотрев на нетронутое пирожное, убрал его с глаз долой — за стратегическую высотку в виде сахарницы.

— Пс! Пс-с-с!

Я неохотно открыла глаза и недовольно посмотрела на подружку:

— Ну, чего еще?

— Давай выйдем, поговорим! — Ирка поманила меня пальцем и поплыла к двери.

— Ты еще не наговорилась? — желчно удивилась я.

Но все же встала с постели, устроенной прямо на полу, и пошла на выход за подружкой.

На моем диване спокойно посапывали Манюня с Масяней. Смене места дислокации пацанята несколько удивились, но возражать против переселения не стали — слишком утомились пиратскими баталиями на вечеринке, а потому уснули, едва легли.

А вот маменьке юных пиратов покой пока даже не снился. Ирка не по своей воле долго общалась со следственной группой, заметно перевозбудилась и теперь не спешила устроиться на лежбище, организованном мной для нас обеих на полу.

Кутаясь в пледы, мы с подружкой уныло ссутулились на верхней ступеньке темной лестницы.

— Сидим тут во мраке, как две горгульи на фронтоне готического замка, — заметила я.