Боцман знает всё

И вот, запустив ей под жабры пальцы, я поволок её туда, где спускалась на дно моя закидушка с красной тряпочкой на шнуре. Но стоило только взяться мне за крючок закидушки, как произошло то, чего я никак не предвидел и чего по уговору на боте не допускалось: кто-то там наверху изо всех сил сделал подсечку, и крючок, предназначенный для камбалы, вонзился в рукав моей рубахи, в налоктевую накладку. Вместо камбалы я сам очутился, как дед Щукарь, на добротном крючке.

Наверху наконец оставили в покое мою закидушку, и я принялся освобождать крючок. Но сделать это было совсем не просто: я не мог дотянуться до крючка, стал тащить за поводок и в конце концов оборвал его. Что мне было делать без крючка? Оставалось только одно — привязать рыбину к обрыву поводка, что я и сделал. Продел поводок под жабры и завязал надёжным морским узлом. Теперь можно было подниматься, и я крикнул в микрофон:

— Выбирайте шланг, сигнал!..

Ещё с последней выдержки на полуметровой глубине я заметил над головой днище постороннего судёнышка-катера или баркаса. Вероятно, к боту кто-то подошёл, скорее всего рыбаки. Они часто подходили к нам, интересуясь спусками. Но я ошибся. Мне ещё не отвинтили иллюминатора, а я уже знал, что на бот прибыл всеми нами любимый начальник водолазного училища Шпакович.

— Гм… гм… — начал он, когда с меня стаскивали рубашку. — Я вот что хотел у вас спросить, курсант Шманкевич. Вы, случайно, не знаете, кто в настоящее время обучает рыбу в Цемесской бухте вязать морские узлы?

Больше начальнику не надо было задавать никаких вопросов. Всё было ясно. Ему оставалось только назвать цифру — на сколько дней курсант Шманкевич оставлен без увольнения на берег. Оправдываться не было никакого смысла, но всё же я попытался кое-что сделать для смягчения приговора. Зная характер своего начальника, зная его преданность водолазному делу, я сказал:

— Не мог удержаться, товарищ капитан первого ранга. Как увидал этот экземпляр, так сразу решил, что её надо изловить для нашего водолазного музея. Можно, думаю, будет заспиртовать, а то можно чучело сделать…

Начальник ещё раз осмотрел камбалу и сказал:

— Гм… гм… Пожалуй, вы говорите разумно… Экспонат выйдет на славу. Ну, раз вы его изловили, то, вероятно, вы и возьмётесь сделать чучело… Суток пять вам хватит на это дело?

— Что вы, товарищ капитан первого ранга, — воскликнул я, — это очень много!.. Я бы и за одни сутки управился…

— Ну, нет… Не люблю торопливости. Даю трое суток. Вот так. Вопросы есть?

Вопросов у меня не было. Но, увидав, как дружок мой Виктор кусает губы, чтобы не рассмеяться, я шепнул ему, да так, чтобы и другие «подводные охотники» слышали:

— Смотри, как бы я не попросил начальника дать мне помощника… А то охотиться все охочи, а отдувайся я один…

Строители портов

Водолазы строили новую пристань.

На баржах привезли много камней и побросали их в воду. Водолазы опустились на дно и разровняли эти камни. Потом с баржи в воду стали опускать подъёмным краном огромные бетонные кирпичи-массивы. Каждый кирпич величиной с трамвайный вагон и весом в сорок тонн.

Водолазы под водой принимали эти камни и укладывали их как надо, чтоб получилась стена. Положили один ряд, потом на него стали класть второй.

Один молодой водолаз работал под водой по укладке. Пока кран брал с баржи новый массив, водолаз отдыхал. Он прислонился плечом к стенке и стоял неподвижно. Из шлема белым облачком вырывались пузырьки воздуха. Сверкающими бусами они уносились вверх. Меж камней проросли водоросли. Камни покрылись плесенью. В водорослях плавали зеленоватые рыбки зеленухи, гоняясь за креветками.

— Опускаем, — услышал водолаз голос сигнальщика по телефону и взглянул наверх.

Огромная глыба опускалась у конца стены. В зелёном свете воды серая глыба казалась совсем белой. Плоский и круглый, как серебряный рубль, морской карась подплыл к ней. Он осмотрел её со всех сторон и даже потыкал носом в её шершавые бока. Но на камне ничего съедобного не было, даже плесени, и карась перестал им интересоваться.

Водолаз принялся укладывать глыбу на место, но ему никак не удавалось уложить её правильно. То одна сторона выпирала, то другая, то торчал угол.

Водолаз, кряхтя, поворачивал массив ломом. Упирался в камни свинцовыми подошвами и толкал глыбу плечом. От усталости стучало в висках. От пота намокли даже ресницы.

Уловив момент, когда глыба повернулась правильно, водолаз громко крикнул: «Майна!» («Опускайте!») Глыба вздрогнула и легла точно на место.

— На месте. Как тут и была! — крикнул радостно водолаз. — Дай наверх!

Но ответа не было. Телефон не работал. Водолаз прислушался. Было непривычно тихо. Не было слышно шипения воздуха. «Что-то случилось», — подумал водолаз. Пока водолаз возился с массивом, со дна поднялась муть; когда она осела, водолаз увидел, что тяжёлая бетонная глыба придавила воздушный шланг и сигнальную верёвку. Телефон перестал работать. Наверное, оборвался провод.

«Надо сообщить наверх!» — подумал водолаз.