Боцман знает всё

— И крючков нахапал. Вся подкладка в кепке была ими утыкана, — добавил Никита. — На рыбу жадный. Поймает судачонка в палец — ни за что не выпустит! Не нужен нам такой…

— Не нужен? Так… Он вам не нужен… А вы ему? Ну, как думаете, вы ему нужны? — спросил Николай Сергеевич, закрыл глаза и отвернулся к стене.

Хозяйка замахала на ребят полотенцем, точно хотела их, как мух, выгнать за порог.

— Надо разыскать Алёшку, — сказал Костик. — Дома, наверно.

Алёшкина мать сказала, что сына нет уже с самого утра.

Обошли ребята весь посёлок, лазили через дыру в заборе на причал рыбцеха, думали — может быть, он там бычков ловит. Не нашли. Наконец кто-то сказал, что Алёшка вроде как за посёлок подался. Там его и увидели ребята на берегу моря. Сидит на мокром песке, голову ниже колен опустил.

— Видали? — сказал Никита. — Его Николай Сергеевич спрашивает, а он по бережку разгуливает!

— Ври! — не поверил Алёшка.

— Спрашивал, — подтвердил Костик. — Только имей в виду: мы тебя теперь воспитывать будем.

Алёшка вскочил и побежал следом за ребятами. На бегу он крикнул:

— Ребята, а вы знаете, что Николай Сергеевич настоящий герой?

— Ещё бы не герой! Пропали бы мы без него.

— Да я не про то. Китель его на стене видел, звёздочка золотая на кителе…

Ребята остановились. Тут уж Алёшка не мог соврать. Вот это человек — Николай Сергеевич! Чуть ли не месяц прожил в посёлке и ни разу кителя с Золотой Звездой не надел!

— Эх! — вырвалось у Костика. — Дать бы тебе по шее…

— А тебе? А всем нам? — вступился кто-то за Алёшку.

Ребята только было собрались снова бежать в посёлок, как над головами их раздался необычный шум мотора. Огромная красная стрекоза медленно опускалась с неба на краю посёлка.

— Вертолёт! За ним прилетели! Надо показать хату! — крикнул Костик.

Первым из вертолёта вышел высокий полковник с чемоданом в руке. Под шинелью у него ребята заметили белый халат. За полковником вышли два лётчика. Они вынесли носилки и резиновые подушки.

— Мы покажем дорогу, — еле выговорил запыхавшийся Алёшка.

Ребята и не пытались войти в хату. Они уселись стайкой на камышовых снопах во дворе и нахохлились, как воробьи в непогоду. Сидели, молчали и не спускали глаз с окон, вздрагивали при каждом лязге щеколды. К вечеру на снопах уже не осталось ни одного местечка, и все, кто приходил потом, устраивались кто где мог.

Из хаты выбежала Клава. Все подались к ней с немым вопросом. Она только покрутила головой и бросила на бегу:

— Нельзя сейчас везти… Нетранспортабельный…

Слово это показалось таким страшным, что ребята ещё теснее прижались друг к другу.

Зажглась первая звезда, вторая… десятая… загорелось созвездие Большой Медведицы и указало путь к Полярной звезде. К полуночи большинство ребят разошлись, но шестеро остались на снопах. Дважды выходил из хаты полковник в белом халате. Он молча шагал по двору, никого не замечая, курил одну папиросу за другой. Один раз он остановился и долго смотрел на небо. Ребята могли побожиться, что смотрел он на Большую Медведицу.

А ковш Медведицы всё кренился и кренился, последняя его звезда, звезда Николая Сергеевича, всё ниже и ниже опускалась к земле, и от этого у ребят всё сильнее щемило сердца.

С рассветом снова на снопах было полно ребят. Они пришли уже с портфелями, чтобы прямо отсюда идти в школу. И вот по каким-то еле уловимым признакам — по блеску в глазах Клавы-фельдшерицы, по походке полковника, даже по тому, как потянулся один из лётчиков с вертолёта, хрустнув суставами, — ребята поняли, что другу стало легче.

А когда поднялось солнце, Николая Сергеевича, укутанного одеялами, вынесли на носилках из хаты. Как изменился он за этот день! Но и теперь он оставался весёлым человеком. И запавшие глаза его лучились, и на осунувшемся лице играла улыбка.

— Аркадий, подожди минутку, — попросил он. — Видишь их? Это новая Большая Медведица…

— Да? Очень интересно, — пробасил полковник. — Только почему их не семь, а семьдесят семь?

— Ничего, — улыбнулся лётчик. — Это только в небесных созвездиях старые звёзды не гаснут, новые не загораются. А наши созвездия дружбы пусть растут и светят ярче небесных… Пусть!

Золотой якорь

Наконец-то! Вот она, долгожданная чёрная, с узкими белыми кантами, с блестящим козырьком морская фуражка-капитанка! У Саньки даже дыхание перехватило, когда мастер каким-то особым приёмом надел новенькую, с иголочки, морскую фуражку ему на голову.

— Как сшито? — спросил мастер, любуясь своей работой.

— Отлично сшито, — похвалил отец. — Боюсь только, что через неделю вы её не узнаете…

Санька растерялся. Его новенькая морская фуражка станет через неделю неузнаваемой? Да отец просто не знает, что такое морская фуражка! Ведь это…

— Папа, что ты говоришь! Да она у меня сто лет будет как новенькая. Да я её знаешь как буду беречь!..

— Что-то не верится, — усмехнулся отец. — Почему же ты кепку не берёг?

— Папа, да ведь то кепка! Простая кепка. А это морская фуражка. А морская фуражка — символ…

— Символ? — спросил отец, переглядываясь с мастером. — А символ чего?

Санька растерялся:

— Как — чего? Ну, просто символ, вот и всё!..