Боцман и раздолбай

Вечером медсестра принесла жидкий супчик в металлической чашке и Рома с наслаждением поел. Особенно обрадовался желудок, азартно пробурчавший в предвкушении пищи. Нагружать его работой пока Боцман не собирался — а то как вывернет все наружу? Тогда чертова медсестра его точно съест с потрохами. Да и врач чего-то не заходит. Странно все это, даже командира нет, чем там все закончилось на складе? Газетку никто почитать не принесет. Да, родных нет, жены нет, детей нет, вот никто и не ходит. Предупреждали тебя, Рома, останешься один, как жить будешь? Даже некому стакан воды подать, а так пить хочется, что даже переночевать негде. Хорошо, что у меня в квартире (да какая там квартира, комната в общаге) живности нет, кроме моли и тараканов, а то бы издох «писикот» без жратвы. Только и остается что пялиться в потолок, то есть в подушку.

На завтрашний день ближе к вечеру заявился командир. В руках у него ничего не было, да и не нужно оно сейчас Роме — хоть кормить стали регулярно, три раза в день. Командир поставил стул напротив кровати, облокотился руками на спинку, положил подбородок на ладони и внимательно всмотрелся в лицо своего подчиненного, который имел вид бледный, но достаточно бодрый, только лежал задницей кверху.

— Эх, Рома, Рома. — Покачал головой командир, произнеся эту фразу голосом попугая из старого советского мультика. — Натворили вы дел.

— А чего такое? — спросил Боцман.

— Да нет, — махнул рукой командир, — вы-то сделали все правильно, это писаки все шиворот-навыворот вывернули.

— Это как?

— Свободная пресса, мать ее, — командир снова покачал головой. — «Бездарно проведенная операция по освобождению заложников нанесла невосполнимый моральный ущерб семьям погибших и спасенных», — цитируя по памяти, произнес он. — «Как мы можем доверять нашим правоохранительным органам, если их лучшие специалисты не способны предотвратить разыгравшуюся трагедию», «дело на особом контроле у прокуратуры и главы области», короче, очередной журналистский бред, все вывернули наизнанку.

— Да что случилось-то? — Рома не понимал. — Наши живы?

— Живы все, одному тебе сильнее других досталось. Лоцман бандитом прикрылся, Толя вообще за стенку спрятался, Сема отделался легким испугом. Девчонки эти живы, хотя лучше бы сдохли.

— Отчего так?

— Дак это с их подачи журналюги на прокурорских надавили, чтобы те дело на вас завели.

— Как это? — не понял Рома. — На нас-то за что?

— А вот за то самое — подвергли жизни гражданских специалистов опасности, нанесли моральный и материальный ущерб, сейчас требуют от нас компенсации.

— Да как они вообще могли! — возмутился Рома и скривился — в голове прозвучал первый звоночек набата. — Мы же их же спасали!

— Оказывается не надо было спасать. — Зло ответил командир. — Надо было отпустить бандитов и тогда волки были бы сыты и овцы целы.

— Да как так можно — уродов отпускать!

— Представь себе — можно. Мне прокурор так и сказал. Сейчас на этой волне начнется борьба с оборотнями в погонах, крайними уже вас выставили — тебя и тех троих. Ну и меня как командира. Начальник Главка как воды в рот набрал — не мычит и не телится. Все, суки, хотят на своих местах удержаться, теперь козлов отпущения ищут.

— Нашли уже.

— Ну да — нас и выставят. — Кивнул командир. — Да ты не переживай, на суд тебя не дернут пока из больнички не выйдешь, а это как минимум месяц ты и так тут уже неделю загораешь.

— Месяц — это еще оптимистично. — Улыбнулся Рома.

— Ничего, устроимся как-нибудь. Главное, чтобы Сема не учудил.

— А что такое?

— Да он тут позавчера прилюдно пообещал одной журношлюшке бошку открутить, так та так завопила об ущемлении свободной прессы, про тридцать седьмой год, ну и в том же духе. Правозащитников понабежало, мама не горюй, еле отбились. Хотя ты знаешь — весь СОБР на нашей стороне, да и ребята из отделений тоже. Только начальство как всегда пытается сухим из воды выйти.

— Кто помогает людям — тот тратит время зря. — Пробормотал Рома. — Хорошими делами прославится нельзя.

— Во-во и я о том же. — Командир энергично закивал. — Почуяли мясо, уроды, теперь от нас так просто не отстанут.

— То-то медсестричка местная на меня волком смотрит. — Заметил Боцман. — Видно зерно лжи упало в благодатную почву.

— Что, не кормит?

— Да нет, утку не меняет, лежу тут в собственном дерьме уже вторые сутки.

— Это мы сейчас исправим. — Командир энергично поднялся и уже собрался выйти из палаты, как вспомнил. — Да, к тебе тут ребята собираются, но пока не знают, можно или нет. Что, я их зову?

— Давай, все веселее, чем одному лежать. — Призывно махнул рукой Боцман.