Ботран

— А чем эрлы не шутят. Ведь фактически он успокоил три зоны. Один договор с грыхами чего стоит. Ты только представь, сколько людей мы бы потеряли, если бы дошло дело до прямого противостояния.

— Хорошо. Я пошлю приказ ему явиться в полк. Но задачу ему будешь ставить сам.

Прошло четыре месяца, как я находился в этом строящемся форте и половина срока моего контракта. Мне здесь нравилось. Проблем с ограми после того случая не было. Меня никто не трогал и я был свободен в своих действиях. За десяток дней я вытянул из гномов все, что было возможно взять с поверхности их ментальной сферы. Я получил сведения о шестидесяти трех рунах, но практическое использование наблюдал только двенадцати. Больше при строительстве они не использовали. Каждый из них владел знаниями о тридцати восьми — сорока трех рунах. Но общими у всех, было всего лишь восемнадцать. Остальные отличались. В первый раз, столкнувшись с этим явлением, я растерялся, но потом успокоился и стал просматривать память всех подряд. Так у одного из них, при расспросе его о его обучении, я вытянул воспоминание-повествования его учителя. Тот рассказывал.

— … всего наш народ хранит память о двухсот восьмидесяти четырех рунах. Но их хранят наши старцы. Остальные изучают лишь необходимое им количество рун, то которое им потребуется при выполнении работ в выбранном ими направлении. Почему не изучаются все известные руны, ты, наверное, уже догадался. Это из-за трудности в их запоминании. Но даже не это главное. С трудом, но можно было бы запомнить все руны. Но ты уже почувствовал, сколько времени уходит на освоение применения хотя бы одной руны. Так, что должен понять. Чтоб освоить в действии все известные нам руны не хватит и всей нашей жизни. Когда-то наши предки владели техникой быстрого усвоения знаний. В то время наши старцы хранили триста сорок рун, но постепенно, те которые очень длительное время никем не были востребованы, утерялись. А вообще в наших основах записано, что знаков рун существует две тысячи четыреста семьдесят шесть. Но нашему народу было доступно в освоении не больше трехсот восьмидесяти. Остальные не активировались от вливаемой в них нами силы…

Вытянув все известные присутствующим гномам руны и известные им методы их использования, я потерял к ним интерес. На общение с гномами я оставлял вечернее время, когда они отдыхали, периодически просматривая их воспоминания, выискивая пропущенные знания, представляющие для меня интерес. В остальное время посвящал своему совершенствованию. Я нашел недалеко от стройки, всего в каких-то сорока минутах конного хода «каменный стакан». Небольшой участок, окруженный отвесными стенами, в окружности чуть более четырехсот метров и имеющий небольшой арочный вход. Я его нашел совсем случайно, так как первоначально думал, что это пещера. Вот этот стакан, в котором присутствовала скудная растительность я, и стал использовать в виде полигона, отрабатывая навыки, полученные от эльфов, гномов и совершенствуя имеющиеся ранее. Я научился создавать сторожевые растения. Они выращивались по специальной методике, при наложении определенных плетений во время роста. Что позволяло программировать их реакцию на раздражение, которое наступало, если его ауры касалась чужая, не вписанная в его память. Они действовали по-разному. Одни реагировали, оплетая чужака, другие, выстреливая семенами или шипами, которые усыпляли или даже отравляли жертву. Некоторые выпускали галлюциногенные вещества. Одним словом я освоил целую линейку биологического оружия. При испытании действия которого, чуть не пострадал из-за своей самоуверенности. Я «попался» лиане, которая пеленала свою жертву, уверенный, что мне хватит силы разорвать ее путы, хотел только определить, насколько сильно она держит. Но все мои попытки вырваться провалились. Чем больше я прикладывал силы, чтобы ее порвать, тем сильней она меня сжимала. Перед тем как я был вынужден выпустить «прах» из руки, мне показалось, что у меня хрустят кости. Благо рука была прижата так, что я смог разрушит стебель, а то бы пришлось выпускать «обруч праха» и расставаться с очередным комплектом одежды.