Ботинок (СИ)

- Перекусывать будешь? Могу до завтра денег одолжить. Не хочешь? Как хочешь! Тогда иди, займи столик.

"Тоже мне, хороша подруга!" - осудил "воблу" Мишель.

Любому непредвзятому наблюдателю понятно - блондинка не прочь перекусить, но у неё нет денег. Мишеля подмывало угостить девушку чаем и бутербродами, но он отверг эту мысль, как особо нахальную, способную унизить дивное создание.

Со стаканом чая Мишель пристроился неподалеку от девушек и продолжил наблюдение. Пока "вобла" жадно поедала бутерброды, его предмет скучающим взглядом осматривала присутствующих. Несколько раз сапфировые глаза скользнули, не задерживаясь, по Мишелю. И каждый раз он невольно сдерживал дыхание. В результате чего Мишель банально поперхнулся и закашлялся до слез. Девушка вернула свой сапфировый взгляд и с нескрываемым любопытством наблюдала за мучениями Мишеля. Мишель развел руками, показывая, что он рад бы не кашлять, да не может. На что блондинка улыбнулась милой, доброй, домашней улыбкой. Мишель явно поторопился назвать красоту блондинки холодной.

И в этот момент он услышал её голос. Блондинка произнесла одно слово: "Всё!?".

Не ясно, к чему оно относилось: то ли спросила о чем-то, то ли торопила "воблу" с трапезой, но Мишелю оно дало богатую пищу для размышлений.

По его мнению, человек, в смысле женщина, произнёсшая это слово, безусловно, обладала качествами, которые он хотел видеть в своей будущей спутнице жизни, а именно: женственностью - красота девушки была не идеальной, а именно женственной, дивной, живой, чисто русской; умом - она не болтлива (произнести за все время одно слово, разве это не признак ума?); и, наконец, сильным характером, что следует из того, как именно оно было произнесено. В этом: "всё!" чувствовалось больше характера, чем во всех разносах директора-распорядителя Веревкина-Рохальского.

***

Без преувеличения можно сказать, эту ночь Мишель не сомкнул глаз. Конечно, судить по одному слову о характере человека глупо. Однако Мишель так тонко настроился на незнакомку, что в правильности своих выводов не сомневался.

Он со всех сторон обсасывал эпизод, имевший место в клубном буфете. "Как ловко я показал ей, что понимаю - в буфете кашлять не хорошо, но ничего не могу с собой поделать" - думал он, повторяя в постели движения руками. - "И она все поняла!" - как о чуде думал Мишель. - "И как мило, как старому знакомому улыбнулась мне, и как скромно, целомудренно отвернулась от меня! О, милая!".

Мишелю пришла мысль, что, с учетом эпизода в буфете, возможно, девушка захочет прийти в театр снова. Прийти не просто так, а именно ради него. Незаметно это предположение переросло в уверенность.

- Вот дурачок, ничего глупее придумать не мог, - прошептал Мишель, улыбаясь в темноту.

Часть 3. Инородное тело.

Время до очередного спектакля тянулось мучительно медленно. Мишель весь извелся. Но вот часы прошли семичасовую отметку, и уже последние зрители заняли свои места, а та, которую Мишель ждал не пришла. Мишель рассердился так, как если бы договорился с ней о свидании, а она обманула.

С горя, Мишель попался на глаза директору-распорядителю. Он жаждал получить самое трудное задание.

Как нарочно, Веревкин-Рохальский находился в приличном подпитии и настроен был весьма доброжелательно.

- Мишель! -- радостно воскликнул директор-распорядитель. - Садись, друг мой. Будем пить подарок местного богатея - чудесный армянский коньяк!

Веревкин-Рохальский разлил рубинового окраса жидкость в два фужера, посмотрел плоскую бутылку на просвет, глубоко вздохнул:

- Ах, чего уж там! - и разлил остаток коньяка.

Фужеры оказались заполненными аккуратно под обрез.

- Глаз - алмаз! - заметил Веревкин-Рохальский. - Чтоб так нам жить!

Трясущейся рукой, теряя по пути ценную влагу, Веревкин-Рохальский поднял бокал:

- Мишель, пью твое здоровье! Уважаю и люблю тебя, как брата. На тебя можно положиться, а это в наше время немало. Спасибо, друг. Знаю, что бываю несправедлив к тебе. Но, прости старика. Не корысти ради, а дела для! Ну, мы поняли друг друга. И, как говорит мой узбекский друг, хаким города Андижана, "Хоп ту хоп!", что означает - поехали!

От директора-распорядителя Мишель вышел пошатываясь. Он проглотил остаток лимона и сморщился. "С какой радости я решил, что она должна была прийти в клуб? Я просто кретин. Может быть я просто влюбился?"

Данная постановка вопроса ошарашила Мишеля. Но как ни крути, ответ на него он мог дать только положительный. Да, он влюбился. Влюбился так, как не влюблялся до сих пор. Влюбился по-настоящему, глубоко и серьезно.

Более того, он абсолютно уверен в том, что незнакомка станет его женой! Эту уверенность он ощущал внутри себя как инородное тело явно неземного происхождения. По крайней мере, так это почувствовал. С этой минуты у Мишеля не было других желаний, как только увидеть ее. "Хотя бы на одну минуточку. Больше мне не нужно. Боже, ну, что тебе стоит!" - обманывал себя и Бога Мишель. На самом деле он жаждал гораздо большего. И это желание не давало ему уснуть

***