Ботинок (СИ)

Однажды после работы, глубокой ночью, на пустой дороге Мишеля будто кто толкнул в спину. Он механически вдавил педаль газа до упора. На скорости 150 км "Пежо" мелко затрясло, на 160-ти Мишель перестал чувствовать сцепление колес с полотном дороги, на отметке 174 пришло четкое осознание того, что дальше -- край: стоит шевельнуть рулем и конец. Мишель улыбнулся. Если "это" случится, о нем никто не пожалеет, кроме Изюмова, а Кристина, так та вообще ни о чём не узнает, выйдет замуж за своего Васю, нарожает кучу детей и будет счастлива. А он ... что он? Кому он нужен? Его жизнь не удалась! Он -неудачник. Он не нравится женщинам. Даже Валерия, и та жила с ним из жалости. Что еще? Да! Он - страшный трус: он панически боиться кататься на лыжах с горок. И это итог его жизни? Мысль о скорой смерти не пугала его. С интересом, похожим на восторг, он легонько шевельнул баранкой...

Часть 13. Живчик.

Единственный свидетель дорожно-транспортного происшествия гражданин Б. заявил, что автомобиль зеленого цвета "шёл на бешеной скорости" и вдруг, как бы столкнувшись с невидимым препятствием, изменил направление, со всего маху пробил металлический парапет, выскочил на обочину, и "перевернулся может три, а то и все четыре раза и мордой уперся в ногу рекламного щита". На свидетеля большое впечатление произвело то, что машина не загорелась, и водитель самостоятельно выбрался из машины и "протопав метров десять, а то и поболе, свалился, как подкошенный снайперской пулей".

***

Очнувшись, первое, что увидел Мишель, это был белый потолок и на нём разводы. Если долго вглядываться, то можно рассмотреть разные фигуры: вот длинноволосый герцог в жабо, вот футболист, натягивающий гетры, вот круглое лицо, похожее на лицо Аркадия Марковича Изюмова.

- Мама! Папа! -- тихо позвал Мишель.

- Очнулся! Слава Богу! - сказал кто-то голосом Изюмова.- Как ты нас напугал! Теперь всё будет хорошо: самое страшное позади. Мишель, ты родился в рубашке!

- Это Вы, Изюмов? -- простонал Мишель. -- Как Вы изменились.

- Молчи! Ни слова! - сказал Изюмов. - Береги силы. Насчет машины не беспокойся. Она застрахована. Мои черти ее отремонтируют ещё раньше, чем ты выйдешь из больницы.

Мишель отвернулся к стенке.

***

Через неделю Мишель резко пошел на поправку. Лечащий врач приписывал успех исключительно себе. Изюмов решил внести ясность.

- Не обольщайтесь. - объяснил он доктору. - Ваша заслуга в выздоровлении моего друга стремится к нулю. Все дело в стимуле. У больного есть стимул к выздоровлению. И этот стимул дал ему я, Изюмов.

Вскоре, несмотря на боль в груди, Мишель выписался из больницы. Он постарался сделать так, чтобы Изюмов опоздал к выписке. Ему хотелось побыть одному и спокойно всё обдумать и принять одно важное решение.

Дома Мишель принял душ и, несмотря на ранний час, лег в постель.

- Она права, - вслух произнес он, имея в виду Кристину из города С. - Она права, считая меня шибздиком. Я и есть шибздик и больше никто! Даже убить себя не смог. Что еще? Она трахается с алкашом Васей? Да, трахается! Ну и что из того? Она молодая, здоровая женщина. Она не может обойтись без секса. А я не могу обойтись без неё.

***

Около полуночи на выезде из Москвы на Рязанскую трассу был замечен "Пежо-307" зеленого цвета. Постовой милиционер не поверил бы, если бы ему сказали, что данное транспортное средство побывало в страшном дорожно-транспортном происшествии,

За рулем сидел Мишель. Он держал путь в маленький русский городок С. В багажнике машины лежала коробка с ботинками артиста Фалина, которые делали Мишеля выше ростом.

Эти ботинки Мишель прихватил на всякий случай. Надевать их он и не собирался. Как вариант он рассматривал возможность их выбросить по дороге. Однако было жалко, так как Мишелю при помощи немецкой чудо-жидкости и домкрата удалось, наконец, растянуть их до почти приемлемого размера.

Часть 14. Да, я обманул!

Ранним утром возле одного из домов на юго-западе Москвы остановился непонятного цвета "Пежо-307". У автомобиля была разбита правая фара, а через всё лобовое стекло молниеобразно шла трещина.

Некоторое время из машины никто не выходил. Затем одновременно открылись обе задние двери. Из одной легко выпорхнула Кристина, одетая в джинсовый костюм. Из другой - кряхтя и отдуваясь, вылезла Капа Петровна. Дорога далась ей нелегко: косынка съехала на ухо, платье некрасиво задралось сзади и, ко всему прочему, она не могла ступить на левую ногу - отсидела. Капа Петровна огляделась вокруг и троекратно перекрестилась.

- Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи!

Кристина усмехнулась:

- Ма, ты чего?

- Ничего. Хоть сто тысяч, дай, не сяду в машину к твоему идиоту, - сказала Капа Петровна.

- Какой он мой, он твой, - ответила Кристина.

- Цыц, опять за старое! -- прикрикнула Капа Петровна.

- Вы что-то сказали, ма? - спросил вылезший Мишель, разминая шею.

В дороге Мишель научился называть Капу Петровну "ма", а Капа Петровна Мишеля "сынком".

- Я говорю, сынок, наконец-то, посмотрю, как ты живешь, - сказала Капа Петровна, и исподтишка показала дочери кулак.