Босиком по осколкам

Я было подумала, что он шутил или издевался, но Кирилл выглядел предельно серьезно. Молчала, ожидая дальнейших слов. Воцарившаяся тишина давила на нервы, но лучше бы она продолжалась, в этом я вскоре убедилась.

— В тот вечер, когда я привез тебя домой, вернулся в бар к друзьям и…

Застыла, чувствуя, что сейчас он скажет то, что изменит абсолютно всё. Сердце заколотилось с удвоенной силой, пульс ускорился так сильно, что эхом отдавался в ушах.

— На утро я проснулся не один, — сглотнул и признался, а мое тело обдало испариной.

— С кем? — сама не узнала этот глухой безжизненный голос, а после мой мир разбился на тысячи осколков.

— С Кариной, — выдохнул, словно признался в самом страшном деянии.

У меня закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Казалось, что теперь я ступаю босыми ногами по стеклам, раня себя и снаружи, и внутри.

— Ты… — сделала шаг назад, качая головой из стороны в сторону. — Говоришь, что любишь, а сам изменил. Разве это лучше спора? Твой гнилой самонадеянный поступок был куда благороднее измены. Лучше бы ты молчал, Кирилл.

В моих словах отчетливо слышалась горечь и тоска: по несбывшимся мечтам, разрушенным надеждам и разбитому некогда любящему сердцу.

— Я не хотел, — сказал он с агонией, сделал шаг ко мне, сокращая нужную мне дистанцию. — Правда… Ничего не помню, ты… Значишь для меня всё! Я не понимал этого, но… Прошу тебя, дай мне шанс. Ты никогда не пожалеешь, если доверишься мне снова.

— Снова? — усмехнулась ему в лицо, не скрывая горечи. — Я корю себя за то, что вообще поверила тебе, а ты просишь шанс? Серьезно? После сказанного?

— Я не хотел лжи между нами, — стиснул он челюсти, сжал руки в кулаки от злости. — Карина для меня ничего не значит, я даже не помню ночь, я…

— Не хочу тебя видеть и знать! Убирайся, слышишь! И никогда не смей ко мне подходить! — крикнула, а после закрыла уши, когда он снова открыл рот.

— Ты услышал ее, Соловьев, — донесся до меня словно через вату голос Марата, который подошел ближе и встал передо мной, закрывая от глаз Кирилла. — Уходи.

— Мы не закончили, отойди с дороги! — послышался голос Соловьева.

— Давай уйдем, Марат, пожалуйста, — простонала, опираясь лбом о его лопатки.

— Идем, — тут же отреагировал мужчина и повел меня к машине.

— Аида! — казалось, простонал сзади Кирилл, но кидаться снова не стал.

Мы с Маратом сели в машину, а после тронулись, выезжая на дорогу. И всё это время я видела в зеркале, как нам вслед больным взглядом смотрел Соловьев. Как только мы повернули, и лицо его скрылось из виду, я прикрыла глаза, а затем почувствовала, как по щекам покатились беззвучные слезы.

— Всё хорошо? — заботливо спросил Марат, но я была не в силах ему ответить, только покачала головой.

Отвернулась к окну, скрывая свою боль, наблюдала, как сменялись дома, улицы, как темнело снаружи.

— Где мы? — спросила в какой-то момент гнусавым голосом.

Нос забился, изменив мой тон, выдавая тем самым, что я плакала.

— Просто катаемся по городу, — мягко ответил Марат. — Куда хочешь? Проголодалась?

Мне нравилось, что он не задает лишних вопросов и не касается темы Кирилла Соловьева. Я бы не смогла сейчас обсуждать его, впрочем, не уверена, что буду способна на это хоть когда-нибудь.

— Отвези меня, пожалуйста, домой, — попросила, а сама прикрыла глаза, сгорая от стыда.

Я дала ему надежду на нечто большее, но поняла, что им пыталась вытеснить из сердца Кирилла. Поступала не лучше Соловьева, поспорившего на мою любовь. Ведь и я теперь играю чужими чувствами, словно мячиком для пинг-понга.

— Нам надо поговорить, Марат, — всё же решилась и сказала вслух.

Он заехал во двор моего дома, заглушил мотор и повернулся ко мне. Взгляд у него был грустный. Он всё понял без слов. И это причинило мне еще больше боли, наполняя каждую клеточку моего тела стыдом.

— Ты еще найдешь свое счастье, — прохрипела, обхватила себя за горло.

Сильно хотела отвернуться, но продолжала смотреть упрямо Марату в глаза. Нужно брать на себя ответственность за свои поступки.

— Ох, Аида, поверь, таких цветков, как ты, мало, — выдохнул мужчина и погладил меня на прощание по щеке.

Я горько сглотнула, вспоминая, что Кирилл тоже сравнивал девушек с цветами.

— Не зарекайся, Марат, не зарекайся, — грустно улыбнулась ему и попрощалась, зная, что у него всё еще впереди.

А вот мне предстояла тяжелая ночь, полная боли, агонии и тоски. Ревела что есть сил, практически выдергивая волосы с головы, каталась по кровати, выплескивая слезами и истерикой горечь, но легче не становилось. И вряд ли когда-нибудь станет.

Глава 28

Дни проходили за днями, но в университет я возвращаться пока не хотела. Проявила слабость и попросила отца сделать мне справку о болезни, чтобы хоть как-то оправдаться за прогулы.

— Снова? — не преминул он хмыкнуть в трубку, а я замерла.

— Ты как всегда прав, отец, — произнесла слегка ядовито, обиженная на него за строгость.

Вот только вместо выговора он тяжело выдохнул и замолчал, будто собираясь с мыслями.

— Мы любим тебя, дочь, и не желаем зла, просто… — осекся, сглотнул. — Не хотим, чтобы ты страдала.