Босиком по осколкам

Старалась дышать ровно и глубоко, чтобы не ляпнуть подруге, как же я ненавидела таких, как он, а его тем более. Иначе не отстанет и будет допытываться, почему. А мне было слишком стыдно, чтобы рассказать. Словно душу нужно оголить. Нет! Не стоило ей знать о моем школьном позоре, который до сих пор отдается болью в моем истерзанном сердце. И пусть меня когда-то уничтожил не Кирилл, но я более чем уверена, что он ничем не лучше того, другого.

— Сегодня вечером сходка будет в центре, наши пойдут, ты как? — заглянула просительно мне в глаза.

— Пас, — сказала резче, чем мне хотелось.

Все эти крутые тусовки не для меня, шум и люди сами по себе — вне зоны моих интересов, и пусть так остается и дальше.

— Аида, божечки, — снова затрясла меня Мила, выпучив глаза и глядя мне за спину, — сюда Сема идет!

Поджала губы, но не обернулась. Парень он неплохой, но я прекрасно видела, что нравлюсь ему, а на взаимность ему рассчитывать не приходится. И чего Милка так всполошилась? Еще и покраснела. Додумать мысль не успела, Сема уже пересек мою зону комфорта.

— Девчонки! — по голосу было слышно, что улыбается, расточая мужское обаяние в воздухе.

Соседка по общаге поплыла, падкая на внимание популярных парней, а я вынужденно повернулась к нему лицом, хотя предпочла бы спрятаться в каком-нибудь закутке, чтобы не отсвечивать и не привлекать чужое многочисленное внимание.

— Приве-е-ет! — протянула подруга гласные, всегда так делала, когда сильно нервничала.

— Добрый день! — пробурчала, глядя сквозь него.

Мне не нужно сближаться с парнями, они — лишние в моей жизни.

— Сегодня вечером мы гонки устраиваем, вы обе приглашены, — сказал и сверкнул своей унитазной улыбкой, от чего у меня скулы свело.

Мода на виниры всё никак не проходила, каждый мерялся деньгами и статусом, так и у нас в университете молодежь делала тоже самое. Знали бы они, что иногда мир настоящих больших денег жесток.

— Мы придем, — вся просияла подруга.

— Точно? — переспросил парень, глядя при этом на меня.

— Обязательно, Се-е-ема, обязательно, — ласкающим слух голосом ответила за нас двоих Мила, стряхивая несуществующие пылинки с мужской футболки.

Стиснула челюсти, поджала губы, но промолчала, продолжая смотреть сквозь него. Я была недовольна тем, что она решает за нас обеих, но позорить ее при парне не желала. Как же это сложно — сдерживать рвущиеся наружу язвительные слова.

— Буду ждать, — окинул он на прощание меня ласкающим взглядом и танцующей походкой удалился к своему байку.

Если бы он мне нравился, я бы уже смотрела ему вслед, истекая слюной. Стоило признать, что на внешность он приятный — русоволосый, широкоплечий, голубоглазый, от чего в восторге визжали девушки. Вот только я и толики не испытывала той влюбленности, от которой так опрометчиво теряли голову мои ровесницы.

— Божечки, божечки, Аида, это успех, — теребила меня после его ухода эта предательница, — хватай его, пока горяченький. У меня глаз наметан, ты ему нравишься, так что не упусти шанс. Такой, как он, мало на какую девушку обратит внимание.

О симпатии Семена я знала и без Милы. Это каждому псу в радиусе ста метров видно, до того у него заинтересованный взгляд в мою сторону. Вот только, как отшить его без ущемления мужского эго, не представляла.

— Не интересует, — лишь сухо ответила ей, пока мы пересекали холл университетского здания. — И что значит, мало на какую посмотрит?

— Сема — приличный, понимаешь? Кирилла вот можно заполучить, пусть и на одну ночь, а вот Захаров… Он другого полета птица, — уточнение Милы меня обеспокоило, особенно тот факт, что она почти сразу же отвела глаза, не глядя в мои.

— Обычный он, Мил, самый обычный, не преувеличивай, — фыркнула, но внимательно продолжала наблюдать за ее реакцией.

— Слышали бы тебя наши девчонки, — закатила она глаза и цокнула, — за ним такие толпы бегают, а она нос свой воротит, а сама-то…

— Что сама? — резко повернула в ее сторону голову, прищурилась, зная, что она хотела сказать.

— Ничего, прости меня, — извиняюще улыбнулась и нервно затеребила лямку своей псевдо-дизайнерской сумочки, — я просто хотела сказать, что ты совсем не устраиваешь свою личную жизнь, а тебе уже девятнадцать, Аида, пора, как бы.

Устало вздохнула, слыша эту речь уже не в первый раз.

— Что ты от меня хочешь? — уже не было никаких моральных сил объяснять, что не считаю клубы, мальчиков и тусовки пределом своих мечтаний.

— Да ты бы хоть раз развеялась, — с отчаянием сказала, даже руками схватила меня за локоть, — ты ведь даже не знаешь, как это круто. А так… Сама не заметишь, как время пролетит, а ты даже не насладилась, как следует, молодостью. Ну, знаешь, как наша Фадеева. Замуж вышла и всё, баста! Пеленки, подгузники, недосып.

У меня вырвался смешок, своим замечанием по поводу брака нашей старосты развеяла мое плохое настроение, словно веником тучи смахнула разом. Доля истины в ее словах была, но Мила просто не знала, какая это для меня больная тема. За год я изучила ее вдоль и поперек, так что проще было согласиться и дать, что она хочет, и только после этого ее можно будет переубедить.