Босиком по осколкам

— Что это такое, Кирюша? Твой питомец? Оно еще и разговаривает? — задрала Карина подбородок, а от ее слов прыснул весь зал, даже я не удержалась. В чем, в чем, а в оскорблениях она была хороша, с ней стоит вести себя осторожнее, на этом минном поле я плохой игрок.

А вот затем напряглась уже я. Ее взгляд неожиданно скользнул по мне, но вопреки моим предположениям, ее губа всего лишь дернулась, и она отвернулась обратно к Алисе. У меня сложилось впечатление, словно она знала что-то, чего не знала я, и поэтому не восприняла мое присутствие около Кирилла всерьез. Я встряхнула головой, убеждая себя, что мне до этого нет никакого дела. И вполне успешно.

— Кирилл, скажи этой лахудре крашеной, кто я такая! — топнула злобно ногой и выпятила вдруг грудь Алиса, и все взгляды обратились к Соловьеву, который вальяжно облокотился рукой о спинку стула.

— Да, Кирюша, объяснись. Мне сказали, что ты со страшилкой узкоглазой сидишь. А у тебя тут мымра какая-то еще нарисовалась, что это такое?! — парировала и не осталась в стороне Карина, сложила руки на груди, ожидая ответа.

— И с каких пор ты позволяешь кому-то обращаться к себе Кирюша? Помнится, на меня ты всегда ругался, — раздался возмущенный тон Алисы, у нее от злости и обиды аж лицо и шея покраснели аки помидор.

У меня вырвался смешок, но я была рада, что никто в этот момент даже не посмотрел на меня: ни Кирилл, ни Алиса, ни Карина, ни другие посетители кофейни. Мне казалось, что к щекам прилила кровь, ведь слова про узкоглазую явно касались меня. Я не в первый раз слышала такое в свой адрес, но именно сейчас мне было неприятно до стиснутых кулаков. Раздался треск. Лопнула последняя капля моего терпения.

Встала из-за стола и резкими шагами пошла к выходу. Мне нечего волноваться, я свое обещание выполнила и в кофейню пришла, а вот всё, что было после, не моя проблема, пусть сам разбирается со своим цветником, садовничек.

Никто не обратил на мой отход внимания, в этот момент началась потасовка между девушками. Одна схватила другую за волосы и потянула кулаком вниз, а вторая вдруг завизжала на ультразвуке, оглушая наши барабанные перепонки.

— Делай ее, Алиска! — кричала ее подружка, а парень за стойкой застыл, переводя взгляд с одной на другую и не зная, что делать.

Только Кирилл, кажется, равнодушно смотрел на разборки за его руку и сердце, так сказать, как вдруг мужской взгляд наткнулся на меня, когда я проходила мимо.

— Ты куда собралась? — нахмурился он, а я проигнорировала вопрос.

Вот только далеко уйти мне не удалось, его рука вдруг крепко схватила меня за локоть, и он притянул мое тельце к себе.

— Идем, милая, нам здесь больше делать нечего, — объявил это на весь зал, а после потащил меня к выходу на буксире.

Я и не предполагала, что после его слов воцарится полная тишина, даже разборки на этом фоне прекратились.

— Не поняла, — вопросительный растерянный голос Алисы.

Дальше начались какие-то возгласы, но в этот момент мы ступили на тротуар, дверь за нами захлопнулась, и я сама не заметила, как мы вдруг оказались возле мотоцикла. Он натянул на себя шлем, дал мне второй, а я растерянно приняла его в свои руки.

— Быстро надевай и поехали, пока они не очухались, — поторопил резким тоном Кирилл.

Я даже переварить ничего не успела, в эту секунду резко открылась дверь кофейни, оттуда вывалилась толпа во главе с двумя блондинками. Соловьев споро сел на байк, завел мотор, и я при виде разъяренных женских лиц быстро надела шлем и села сзади него, совершенно не думая о последствиях.

Мы резко стартанули с места, я слышала только гудение мотора, а в ушах стоял гул. Спустя несколько минут, когда мы проезжали очередной светофор, до меня дошло, что теперь в университете мне жизни не будет. Карина всем разболтает, чему стала свидетельницей, да и сама она наверняка захочет мстить, считая меня соперницей. Черт, надо вечером узнать у Милы, насколько вредный характер у этой светловолосой.

А всё из-за легкомысленного Соловьева, возомнившего себя великим садовником всея земли. Я стиснула челюсти и впилась пальцами в торс Кирилла, который обхватила руками, желая причинить ему боль за то, что так гнусно меня подставил.

В какой-то момент мы завернули направо, и он остановился у тротуара. И когда нога Кирилла коснулась земли, я резко подорвалась, вскакивая с байка, сняла шлем, кинув на сиденье, и гневно уставилась на Соловьева.

— Ты что, дебил?! Из-за тебя у меня будут проблемы! — начала кричать, чувствуя, как пульсирует на лбу жилка.

Ожидала, что он хотя бы что-нибудь ответит или оправдается, но он всего лишь вальяжно снял шлем, тряхнул своей шевелюрой, посмотрел на меня и просто подмигнул. Обошел свой мотоцикл, подтолкнул меня под поясницу и повел к зданию, несмотря на мое яростное сопротивление.

— Всё, отпусти меня, я поехала домой. Больше я тебе ничего не должна, понял? — процедила сквозь зубы и попыталась вырваться из его хватки.

Вот только он оплел рукой меня за талию, да так сильно, что я не могла и на шаг двинуться от него.

— Ты что, глухой? Я тебе сказала, быстро отпусти!