Босиком до неба

– Привет, любимая моя, – слова были озвучены знакомым голосом, рядом шёл Мурад.

Мария никак не ответила на его приветствие и, испытывая дискомфорт, направилась быстрым шагом в людное место на улице.

– Ты ничего не помнишь, что было вчера? Мы с тобой стали близкими и родными людьми.

Мария посмотрела в глаза Мураду…

Он пронзительно и с чувством, как ей виделось, смотрел на неё. Его выразительные глаза показывали глубокую грусть и надежду, сердце Марии среагировало на мгновение на такой красноречивый диалог их взглядов. Она быстро взяла себя в руки, не надеяться ни на кого и контролировать своё поведение она давно привыкла.

– Нам не о чём говорить, и хватит преследовать меня, – её слова «завели» обычно спокойного Мурада.

– Ты моя со вчерашнего дня, мы были одни и стали родными. Если ты решишь завести себе другого мужчину, тогда тебе жизни не будет.

Его слова и жесты напугали Марию, но Мурад заводился ещё больше:

– Дагестанец влюбляется один раз и на всю жизнь. Запомни это, Мария. Скоро заканчивается трудовая вахта моя и твоя. Буду приходить к тебе ежедневно. Помни, с этого дня ты моя.

Мария вся тряслась. Мурад говорил твёрдо и настойчиво. Было ясно, что шутки отсутствуют вообще в его словах. Она не знала с кем можно поговорить.

– Подружкам довериться нельзя, болтают обо всех. Хлопцам сказать, чтобы Мурада этого припугнули, – но она была других правил и старалась не сталкивать лбами мужчин. – С кем посоветоваться и выговориться? – вдруг её осенило. – Настоятель, завтра воскресенье, и я исповедуюсь ему.

Настоятель, как и в другие воскресные дни, проявил радушие при виде верной прихожанки. Во время исповеди он переживал вместе с Марией за те моменты, которые она рассказывала…

– Я не судья, и один Бог знает дела наши праведные. Тот человек считает себя твоим мужем – это очевидно. Решать тебе, Мария, как поступить. Одно ясно, что лукавый правил действиями того мужчины. Слушай своё сердце. Доброе имя замарать легко, а отмыть зачастую целой жизни не хватит земной.

Мария испытала облегчение после исповеди, и ненависть с жаждой мести трансформировались в жалость к Мураду. Она решила, что простит его и не будет ссориться.

Мурад был у неё в комнате вечером. Подружки понимающе удалились. Пошёл отсчёт нового времени. Мария понимала: Мурад серьёзно считает её своей.

– Что ты хочешь от меня, чтобы позорила себя дальше? Ты говоришь, случился грех, и продолжаешь мучить меня.

– Я люблю тебя и меньше всего хочу причинять зло тебе, – говорил искренне Мурад.

– Готов жениться что ли после греха?

– Готов, если ты согласна.

Мурад был не готов к такому быстрому победному согласию в этом противостоянии. Мария видела его искренность.

– Завтра вернёмся к этому разговору, Мария, – пытался он свернуть диалог.

– Скажи, что поиграл, и больше нет интереса ко мне.

Мурад осознавал в эти минуты, что или сейчас, или никогда. Решил говорить прямо:

– Паспорта нет у меня, понимаешь, и вообще я один на белом свете. Никто не поддерживает. Что такое настоящее родство мне мало знакомо, привык жить в бродяжническом направлении. Сейчас закончится работа, и снова скитания начнутся…

Мария молча дослушала его и погладила по голове взволнованного Мурада своей нежной рукой. Он опешил от неожиданного тепла и внимания. Нахлынувшие чувства душили его, и он быстро ушёл из ауры добра Марии. Она чувствовала, что он вернётся.

– Моя интуиция не подвела – это великой доброты девушка, и её вера приведёт нас к общему благополучию нашей будущей семьи. Правду говорят французы: «вера горами движет».

Самое удивительное, что Мурад вблизи с Марией чувствовал безграничный комфорт душевный.

На следующий день на её практичные вопросы он рассказал, что восстановить документ реально, но для этого нужно ехать в Дагестан.

– Ехать надо, по-другому как жить? Незаконно нельзя жить с мужчиной.

Подход Марии был понятен, и Мурад пообещал всё решить. Кстати, к нему изменилось отношение окружающих, со всеми ладил и здоровался при встрече.

Разлука на 1 год. Отъезд в Дагестан

В это время в родном селении происходили свои события, вызванные естественным течением времени. Салих совсем состарился, и наступил день, когда он пригласил к себе в дом как гостя желанного Хасана. Было ясно, что это должно случиться.

– Мы все не вечны, – думал Хасан после приглашения Салиха, – говорят, он совсем постарел, и мне нельзя игнорировать его инициативу примирения и объясниться.

Злобы в сердце Хасана не было.

– Откуда я знаю, как бы я относился к человеку, который хоть косвенно, но причастен к гибели сына? Сердце отца безутешно бывает.

Керим единственный настоящий друг Хасана, и память о нём осталась всегда.

Для Салиха – это его сын, и он сильно любил Керима.