Читаем Борцы полностью

— Да не говорил я никому про твои медали. Пусти!

Но Корда не пускал, царапал его в кровь.

Наконец Никита изловчился и ударил его головой в подбородок.

Корда грохнулся, сломав деревянные декорации, подняв тучу пыли.

Сидя, держась за ухо, рычал:

— Лучше бы сказал всем… Все бы поняли — каждый заказывает себе медали… Все грешные… Один ты с пустой грудью… Праведник, а хуже всех. Не хочу от тебя зависеть, сволочь… Ложиться под тебя… Подо всех лягу, а под тебя не буду…

— Тьфу ты! — плюнул Никита на пыльный пол. Отирая со щеки кровь, взволнованно дыша, он подошёл к борцам, толпившимся у занавеса, и на их вопрос: «Что случилось?» — ничего не ответил, только махнул рукой.

Они уже выстроились, когда появился Корда.

— Поправьте причёску, — сказал ему арбитр. — Пошли, пошли!

Всякий раз, выходя на арену, Никита испытывал волнение. Сегодня, выбитый из колеи случившимся, он волновался сильнее обычного.

Он окинул взглядом цирк. Огромные хрустальные люстры освещали его купол, и при желании можно было рассмотреть картинки, на которых был изображён папа теперешнего Чинизелли. Облокотившись на малиновый бархат царской ложи, на борцов смотрела в лорнетку оголённая дама. «Не иначе — княгиня какая–нибудь», — подумал Никита. Он перевёл взгляд на свитскую ложу, задержался на знакомом офицере; пошарил глазами в ложах бельэтажа; и в партере, на обычном месте, отыскал Верзилина. Тот смотрел настороженно. Встретившись взглядом, они оба улыбнулись.

— Первый претендент на звание чемпиона мира, молодой… — объявлял арбитр… — Неоднократный чемпион мира, волжский матрос… Гордость нашего спорта…

Привычные слова скользили по поверхности сознания и не отвлекали от мыслей о Корде.

Борцы разошлись по раздевалкам, чтобы одеться и выйти — посмотреть на борьбу Алёка Корды и Омера де Бульона.

По зову арбитра француз легко выскочил на манеж. А Корда распахнул занавес, медленно, грузно неся свой живот, подошёл к барьеру.

Подождав, когда цирк затихнет, сказал отрывисто:

— Хочу разоблачить Сарафанникова!

Словно взорвалось что–то в цирке: раздался смех, хлопки, улюлюканье.

Корда угрюмо посмотрел на людей.

Арбитр гневно позвал его на манеж.

— Не кричи, — равнодушно сказал ему Корда. Переждал шум.

Какой–то человек во фраке метнулся к Чинизелли, затем подскочил к Корде.

Тот отмахнулся от него, как от мухи:

— Уйди, зараза.

— Ишь, как по–русски шпарит! Вот те и иностран!. — крикнул кто–то с галёрки.

Грянул оркестр.

Корда медленно, с трудом поднял голову на бычьей шее, погрозил кулаком.

Запахло скандалом. Многие из тех, кто ещё пять минут назад боготворил Сарафанникова, кричали:

— Дайте сказать! Шпарь! Чего жалеть их!

Никите было неловко, стыдно. Не за себя, он — честен, его разоблачать не в чем, а за товарищей, за борцов.

Омер де Бульон стоял в центре арены, видимо недоумевая, чего хочет противник.

Арбитр бросился в сторону Корды, вернулся обратно:

— Господа!..

— Молчи! — оборвал его Корда хриплым басом.

Оркестр замолк.

— Но при чём Сарафанников? Вы боретесь с Омер де Бульоном! — сжав виски ладонями, отчаянно крикнул арбитр.

— С Бульоном и бороться не хочу… А Сарафанникова ненавижу. Мальчишка, гордец… Монаха строит из себя, праведника, а хуже всех, сволочь… Удачник, маменькин сынок… воспитанный… Корчит из себя чемпиона, победителя Корды… А я и не Корда — пусть не радуется! Я Евстигней Пантюхин… Я одиннадцать лет назад боролся под именем Маркиза, тоже был удачником… Да избили меня… Я был в сумасшедшем доме… Вот справка…

Он запустил руку под трико, вытащил какие–то бумаги, скомкал их, швырнув зрителям.

Поднялся шум, но снова смолк, когда он начал говорить:

— Смотрите на мои портреты… Я был молодой и не носил усов… и живота этого не было… Изменился, но сила осталась… Я в монастырь ушёл, а оттуда меня один антрепренёр вытащил, и мы с ним по всему югу проехали… И деньги большие огребли… И нас Чинизелли выписал… Он всё знал… И обещал, что все под меня ложиться будут… Про Сарафанникова тогда никто и не знал… А он всех стал побеждать, и я стал не нужен: сборы делал он, а не я… Сначала с ним хотели договориться, но узнали, что он с писателем, а тот всё разоблачает в газетах… книгах. Говорить ничего нельзя — у них компания за правильный спорт… А тогда для сборов стали всем приказывать, чтоб ложились под Сарафанникова… Если не всем, так некоторым… А он не знал и радовался, белоручка… и всегда в форме и весел… и синяков нет, и кровоподтёков… Думает, честный, а сам хуже всех, сволочь… И я не лягу под него…

В это время четверо полицейских налетели на Корду сзади и, скрутив ему руки, повели за кулисы. Он вырывался, хрипел, брызгал слюной.

Арбитр взял брошенные Кордой бумажки, с недоумением рассматривал их. Пожимая плечами, передал их в судейский стол.

Поднятой рукой остановил шум.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР — Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому не известного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия — Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина — Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия — Голландия (3:1) голландцам — авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт / Справочники / Спорт / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии
100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Любой футбольный матч – это интрига с неожиданной развязкой, великолепными голами и фатальными ошибками. Но существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них и первый международный товарищеский матч между сборными Шотландии и Англии в 1872 году (0:0). И драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР – Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому неизвестного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия – Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина – Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия – Голландия (3:1) голландцам – авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт