Бортовой журнал 4

Естественные чувства человечности и справедливости не позволяют мне замолчать тот факт, что некоторые агенты современной разведки (или как там это все теперь у нас называется) столь любезного мне Отечества далеки от совершенства.

Одного только взгляда на все эти (м-м-м…) лица вполне достаточно для того, чтобы оставить в деле объективного осмысления происходящего как можно меньше места случайности.

Должен заявить, потупя взор от природной скромности, что в их случае тревоги родительской и супружеской любви не были напрасны – из них получились преотличные суки.

Положительно я не вижу ничего ни хорошего, ни дурного в этом вопросе, но дети?

Что же они оставят своим детям?

Или лучше сказать, своим внукам, поскольку полное очищение от грехов может произойти только через поколение.

* * *

Меня спрашивают:

– Ну что вы все время издеваетесь?

– Это я все время издеваюсь? – отвечаю я.

– Это вы все время издеваетесь!

– Да нет! Вы не поняли. Это надо мной все время издеваются, говорят мне разные слова, чтоб я в них верил, а я не могу в них верить, потому что там все время что-то торчит, выглядывает…

– Что торчит?

– Не знаю, что-то. Понимаете? Что-то не дает мне поверить, но меня заставляют, пихают в спину: «Верь! Верь!» – а я не верю, потому что не могу.

– Почему?

– Выглядывает!

* * *

Люблю пацанов.

Тут послали одних пацанов выполнять одно очень важное дело в Катар, так они там так обмотались проводами, что распутывать их пришлось совершенно иным пацанам.

А недавно новые наши пацаны уморили одного жмурика в Великой Британии, и теперь других пацанов из-за этого сошлют на родину, а третьи пацаны, проклиная свалившиеся на них напасти, будут грозить всем окрестным шведам, изрыгая потрясающие ноты протеста.

А когда некоторым пацанам разрешают открыть их пацанский рот и начать говорить, то они такое говорят, что уж лучше бы они вообще никогда ничего не говорили, потому как в их оправдательной речи содержатся и мотивы преступления, и то, что это наше преступление, и способы исполнения, и орудия, и оружие, и все наши методы, и то, как мы заметаем следы, и следы этих следов, и методики их отыскания, и пути, по которым хочется отправить следствие, и пути отыскания этих путей, и фамилии свидетелей, и фамилии лжесвидетелей, и МИД, и ПИД, и СПИД. Люблю пацанов.

У них все такое кондовое, такое первобытное, такое непосредственное, такое незатейливое, что просто пузыри от восторга, а потом приходится изобретать что-то, что отвлечет общественное мнение и направит его в совершенно новое русло: к примеру, наши предложения о предоставлении свободы кому-то от чего-то, или открытие подводного хребта в северных морях и присоединение его к России как источника углеводородного сырья, или можно из какого-нибудь договора по дороге выйти.

Например, есть договор, и все к нему привыкли, а мы им – раз! – нате, получите.

И тогда все бросают все и начинают изучать наши инициативы.

А когда они все-таки вспоминают про прошлые наши художества, то мы им подсовываем свежие инициативы, вперемежку с незабываемыми угрозами.

То есть ничего не стоит на месте. И только они начинают привыкать к нашему пацанскому поведению, как мы им – раз! – и они только руками разводят, после чего продажа лордства в Палате лордов представляется всем причастным невинными детскими забавами.

И в этом пацанстве с нами никто не сравнится. Польша пробует, но куда ей.

* * *

Послушал я его выступление и подумал: «Негодяй!»

И если и были у меня сомнения в том, что это наши совершили, то с этим выступлением – все.

Понял я, что они это и сотворили.

И еще и выступили. По телику.

Их специально выпустили, что ли? Мол, мы все это сделали, ну и что?

Ой, мама! Глупые, глупые, глупые.

И правильно вокруг вас свои базы НАТО сооружает. Потому что вас за забором держать надо.

Нельзя вас в нормальный мир выпускать.

* * *

«Где вы, где вы? Кто вы, кто вы? Как вы, как вы?» – убийственная точность речи. Это я о наших политиках говорю.

* * *

Письмо: «Гутмий! Свет очей и прочее!

Должен со всей очевидностью вам заявить, что наряду с добродетелями, обычно свойственными человеку безукоризненной прямоты и честности, вы обладаете, причем в высочайшей степени, еще одной чертой, хоть редко, но причисляемой к списку добродетелей, – беспримерной природной стыдливостью.

Так вот, превозмогая это свое несомненное свойство души, ответьте: все ли мои послания к вам попадают в цель?»

* * *

Все проговариваются.

Правящая партия в качестве своего символа выбирает животное, которое полгода ничего не делает и спит в своей берлоге, а в оставшиеся полгода оно только и делает, что набивает свое собственное брюхо.

То есть ни о каком общественном благе речь не шла изначально.

* * *

Чего не следует поминать втуне?

Втуне не следует поминать все. Мало ли. При нынешнем положении вещей, стало быть, все время начеку.

Я, было, был сбит с толку сегодняшними нашими несомненными достижениями в области ума, но потом прежнее настороженное отношение к явлениям обыденности не замедлило проявиться с новыми силами.