Читаем Борис Щербина полностью

Однажды, в самые горячие дни на группе Усть-Балыкских нефтяных месторождений, в поселок Усть-Балык (ныне город Нефтеюганск) прилетела большая группа руководителей и специалистов во главе с одним из секретарей обкома КПСС. Весь день командированные мотались по буровым, стройкам и трассам. Многие вопросы решили или предрешили, а поздним зимним вечером, вернувшись наконец под теплую крышу, хорошо поели, совместив обед и ужин, и, разумеется, с мороза выпили, расслабились. Возможно, и пошутили, что завтра первый поглядит на них с высоты — они знали о командировке Щербины в другой район.

Но утром разыгралась непогода. Вертолет Щербины посадили в Усть-Балыке. Группа командированных отправилась, как положено, в аэропорт. Борис Евдокимович, как всегда, подтянутый, спокойный, со всеми поздоровался, каждому пожал руку. Затем немного отступил, внимательно обвел взглядом всех, стоящих полукругом, улыбнулся иронично и, непривычно растягивая слова, негромко произнес:

— Как же вы все удивительно сегодня похожи друг на друга…

Те, кто работал со Щербиной, знали, как нетерпим он бывал к людям недисциплинированным, разболтанным, нарушающим нормы поведения. Особенно беспощадно он относился к пьяницам. Но тут Борис Евдокимович вдруг стал непривычно снисходительным, уступчивым. Всего несколько слов он произнес, но они каждого заставили испытать смешанное чувство неловкости и благодарности за человеческое понимание. Он ведь знал, что люди, стоящие перед ним, мотались по трассам и буровым в лютую стужу, не жалея сил и здоровья. Они делали всё, чтобы здесь, в тайге и болотах, как можно быстрее поднялись промыслы, выросли города. Им достаточно нескольких спокойных, необидных слов…

Другой пример. Борис Евдокимович с группой начальников главков прилетел в Урай. Первым секретарем горкома там был недавно избранный молодой талантливый нефтяник Наиль Габдрахимович Салихов.

Пошли по городу, который еще только начинали благоустраивать. Повсюду — сломанный штакетник, посреди улиц там и тут торчат канализационные и тепловые колодцы, возвышающиеся над землей на 50–80 сантиметров. Борис Евдокимович, естественно, стал критиковать Салихова. Тот вскипел, не выдержал — сказался башкирский характер — и заявил, что он не дворник и заниматься уборкой не будет.

Первый промолчал, пошли дальше. Затем, уловив момент, приотстал немного от группы, придержал Наиля Габдрахимо-вича и тихо сказал:

— Не принимай все так близко к сердцу. Все это я говорю не столько тебе, сколько тем, кто прибыл со мной: ведь они фактически здесь хозяева, их люди живут в Урае. Руководители главков должны понять, как много еще надо сделать для молодого города.

Наиль Габдрахимович понял, остыл. И до сих пор с благодарностью вспоминает встречи с Борисом Евдокимовичем.

…Когда С. Д. Великопольскому пришел срок расставаться с работой в комсомоле, Борис Евдокимович пригласил его к себе.

— Поговорим о тебе, о твоей работе, — начал он беседу. — Поедешь в Нижневартовский район Ханты-Мансийского округа? Район, не скрою, трудный, необычный, но от него будет зависеть судьба всей страны на многие годы. Там предполагается основная добыча нефти. Этот район осваивают молодые люди, у тебя с ними полный контакт. Решайся, там твое место… Начнешь работу с секретаря райкома партии по идеологии.

Сделав паузу, Борис Евдокимович деловито спросил:

— Слышал о Самотлоре? — А потом добавил: — Ты туда и отправляешься!

Сергея Дмитриевича Великопольского Щербина давно взял на заметку. Человеком он был и впрямь неординарным. Молодежь к нему так и тянулась. И впрочем, было отчего. Интеллигентен, собран, слов на ветер не бросает, в трудную минуту всегда в первых рядах, по углам не отсиживается. Щербина берег его для многотрудного, перспективного дела. Начальник на необустроенном Севере — это вам не начальник на Большой земле, отработавший свое с девяти до пяти и — прощай, коллектив.

«Любимчиками» Щербины были люди подобного склада, выросшие в экстремальных ситуациях, способные взаимодействовать без лишних разговоров и проволочек, поддерживать среди отчаявшихся и разочарованных боевой дух, смело принимать нетрадиционные решения, проявлять находчивость и смекалку.

…1971 год, в Тюмени готовится большой партийный актив. Борис Евдокимович позвонил Шмалю, в то время первому секретарю обкома комсомола:

— Генадий[3], надо тебе выступить.

Генадий Иосифович выступил. Очень резко — о проблемах трудового воспитания. «Доброжелатели» потом просветили: «Борис Евдокимович тебе не аплодировал».

Через пару месяцев в разговоре с первым секретарем Шмаль заметил:

— Мне уже, наверное, надо думать о переходе на другую работу, пять лет прошло на комсомоле.

— Да, я это понял по твоему последнему выступлению.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии