Борис Щербина

Видно, девушка легко отделалась, коль проверка ограничилась таким миролюбивым заключением. А могла и загреметь далеко-далеко, где кочуют туманы и куда увозили без партбилетов.

Кобзарь встретил освободителей

Только с третьей попытки 23 августа 1943 года Красная армия наконец-то освободила Харьков.

«Порою кажется, что это сон, страшный и нелепый, — диктовал в «Комсомолку» специальный корреспондент газеты Юрий Жуков. — Трудно рассказывать о том, что видишь, трудно передать то, что слышишь, обходя руины прославленного завода… Страшнее всего — тишина. Звенящая, тяжелая, физически ощутимая тишина. И запах гари, неистребимый, всепроникающий, нестерпимо едкий… Под ногами хрустит стекло, раздробленное адской силой взрывов. Испорченный бетон лежит слоями, из-под которых вырисовываются контуры изувеченных станков… Над остовом обгорелого пресса порхает бабочка».

Предстояло дать новую жизнь и этому прессу, и всему заводу, и родному городу…

Всего две недели после освобождения Харькова. Теперь уж точно фронт откатывается на запад и больше сюда не вернется. В сводках Совинформбюро гремит Донбасс — судя по всему, со дня на день будут освобождены Сталино, Дебальцево… В Харьковском обкоме комсомола, горкоме все на ногах — сегодня митинг молодежи города. Всё ли готово? Последнюю планерку, аппаратное совещание на языке комсомольского протокола, ведет первый секретарь ЦК комсомола Украины Василий Костенко. Высокий, ладный парень в гимнастерке дотошен. Выступления? Цветы воинам харьковских дивизий? Приветственное письмо товарищу Сталину и товарищу Хрущеву?

О митинге молодежи Харькова написали все газеты. Подробный отчет — на половину полосы — дала «Радянська Украина» (7 сентября 1943 г.) — Борис Евдокимович хранил этот номер в своем архиве.

«Просторный зал театра им. Шевченко переполнен молодежью. На лицах присутствующих сияет радостная улыбка. Молодые жители многострадального Харькова улыбаются долгожданной свободе, которую вернула им славная Красная армия. Девушки пришли с букетами роскошных цветов, школьники надели пионерские галстуки. В зале звучат советские песни. Звучат впервые за два года мук и издевательств.

На сцене появляются заместитель председателя Совета Народных Комиссаров УССР тов. В. Ф. Старченко, заместитель начальника Управления пропаганды ЦК ВКП(б) тов. Федосеев, заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КП(б)У тов. К. 3. Литвин… руководящие работники Харьковского областного и городского комитетов ЛКСМУ, представители харьковских дивизий и комсомольских организаций предприятий и учреждений города».

Секретарь Харьковского обкома комсомола Борис Щербина еще не удостаивается отдельного упоминания в официальной хронике — да разве это главное?! Вот уж чем не будет страдать Щербина — болезненным вниманием к собственной персоне.

Тем временем на трибуне сменяют друг друга молодые харьковчане, воины-освободители. Старшина Александр Ко-зубенко ворвался в Харьков с танковой бригадой имени Челябинского комсомола. Эти танки собрали сверх жесткого военного плана молодые труженики Танкограда, комсомольцы Челябинска, Ленинграда, Харькова. Старшина рассказывает, как провожал воинов Урал, как пробивались они к Харькову.

Борис Щербина конечно же читал об уральских фронтовых вахтах, знает, что в Челябинске, Нижнем Тагиле, Рубцовске работает много молодых харьковчан. Помечает в блокноте: «Попросите “Комсомолку” подробнее написать о них».

Ветераны «Комсомольской правды» рассказали авторам, что именно по инициативе Харьковского обкома комсомола в газете вышла такая полоса.

Сергею Жарикову едва исполнилось 15 лет. На его глазах оккупанты наводили свой орднунг — порядок: «Как-то двое ребят опоздали на работу на две минуты. Тут же последовало наказание —25 ударов розгами, а затем — тюрьма!» Выпускница Харьковского университета Клава Загуменная с болью сердечной припомнила, как сумела избежать угона на каторгу: «А свыше ста тысяч молодых наших земляков немцы угнали на каторгу в Германию!»

…На улицах оккупированных городов, поселков, деревень шла, как бахвалились сами гитлеровцы, охота за черепами. Казалось, жизнь вернулась на несколько веков назад, во времена татарских набегов на Русь, когда по пыльным шляхам — Изюмскому, Кальмиусскому, Муравскому — незваные гости уводили свой полон в Азов и Крым. По подсчетам известного русского историка А. Новосельского, за первую половину XVII века крымские татары угнали в полон от 150 до 200 тысяч русских людей, это минимальная цифра. «Лишь в незначительной части татары использовали полоняников в качестве рабочей силы, — отмечает ученый, — а более всего сбывали их на рынках за море». До истребления работой мурзы и ханы недодумались. Это изобретение запатентовали просвещенные немцы в середине XX века.