Борис Парамонов на радио "Свобода" -июнь 2003- декабрь 2004

Признаюсь, в названии сегодняшней программы есть некоторое преувеличение. Такой серьезный вопрос, как Ницше в России или русский Ницше, не уложить в рамки пятнадцатиминутного разговора. Но поговорить всё-таки надо, потому что появился очень уж подходящий для этого повод. В России в этом году московским издательством Центрополиграф выпущен перевод биографии Ницше, написанной видным английским переводчиком и знатоком Ницше Ар. Джей. Холлингдейлом (дать его имена полностью издательство не сочло нужным). Вот этот перевод и понуждает к высказыванию. Автор его - А.В.Милосердова (опять-таки только инициалы). Нельзя сказать, что перевод так уж плох: текст достаточно гладок и читается без спотыканий, которые неизбежны при переводе совсем уж плохом. Но он полон чудовищными ляпсусами, печально подчеркивающими глубокое падение издательской культуры в России, где, говорят, нынче ликвидирован институт редакторов - как класс.

Английский язык сейчас в России, создается впечатление, знают чуть ли не все. Но не имеют даже самого элементарного, школьного представления о французском и немецком. Сколько раз мне встречалось написание французских имен с окончанием "ин", когда требуется "эн"! Похоже, что никто уже не помнит о французском произношении: сочетание "и-н" на концах имен чаще всего читается как "эн". Приятным, так сказать, исключением является маркиз де Кюстин, которого в фильме Сокурова кто-то так и окликает при разъезде гостей из Зимнего дворца: "Кюстин!" Люди "с раньшего времени", как говорил Паниковский, никогда бы так не обратились к человеку: они сказали бы "господин де Кюстин" или "маркиз". Пехота...

То же самое произошло и с немецким. Казалось бы, нетрудно усвоить, что в немецком языке "с" в сочетании с согласной читается как "ш". А зная это, можно ли назвать заведомого немца Штерна - Стерном, как делает это г-жа Милосердова? Или что две одинаковые гласные подряд при произношении не удваиваются? Поэтому приятеля Ницше звали Пауль Рэ, а не Рее. Отсюда известный каламбур: Ницше под влиянием этого знакомого стал "рэалистом"; у Добросердовой эта изящная шутка пропадает от чудовищной подмены: "рееалист". Тут, кстати, следует напомнить, что знаменитая книга Шкловского называется не "Цоо", а "Цо". Я знаю одного русского гражданина мира, который произносит это как "Зоо"; говорил бы уж прямо по-английски - "зу".

Человек, взявшийся переводить книгу о Ницше, предположительно - культурный человек, и он (она) должен бы знать, что приятельницу Ницше во всех книгах о нем принято называть Лу Саломэ, а не Саломей.

Но шедевр переводческого провала, если можно так сказать, это страница 149 указанного издания, где появляется следующая фраза:

"(Ницше) прибыл в Женеву 6 апреля и там познакомился с молодым кондуктором Гуго фон Зенгером, который представил его Матильде (Трампедах)..."

Возникает недоуменный вопрос: а зачем было университетскому профессору Ницше знакомиться с каким-то кондуктором? Тем более, как выясняетсся несколькими строками ниже, он попросил этого кондуктора предстательствовать перед Матильдой для передачи ей марьяжного предложения Ницше. Неужели такое деликатное поручение можно доверить трамвайному или даже железнодорожному кондуктору?

Действительно, самого поверхностного знания английского достаточно для того, чтобы понять, о чем идет речь: "кондуктор", или, по-английски, "кондактор" - это дирижер. Невозможно представить, чтобы человек, переведший с английского целую книгу, причем книгу не простую, а толкующую об интеллектуальных сюжетах высочайшего уровня, мог этого не знать. Тем не менее факт налицо. Я не в силах его толковать.Это какой-то воинствующий антикультурный разврат.

Я уже не говорю о том, что слово "апофегма" превратилось на страницах данного издания в "апофтерму": это может быть опечаткой.

Простите пехоте, как пел поэт.

Повторяю: книгу Холлингдейла русским переводом погубить не удалось. Ницше представлен русскому читателю - хотя бы тем пяти тысячам, на которых рассчитан книжный тираж. (Кстати, надо бы знать, что, говоря о тиражных цифрах, по-русски употребляют слово "экземпляр", а не английскую кальку "копия".) Ницше автором растолкован и понятен для самых неподготовленных читателей, если они сами сочтут для себя интересным прочесть что-нибудь о Ницше. С текстом самого философа это было бы труднее. Холлингдейл разжевал Ницше и вложил его в рот читателю. Продукт, свидетельствую, вполне питательный.