Борис Парамонов на радио "Свобода" -2010

Борис Парамонов: Сейчас идет в кинотеатрах Америки фильм о Льве Толстом – “Последняя станция”. Идет не без успеха – кинотеатры даже в будние дни на дневных сеансах не пусты. Толстого играет Кристофер Пламмер, которого старшие поколения советских еще зрителей помнят по фильму “Ватерлоо”, где он играл герцога Велингьона, победителя Наполеона (а режиссером фильма был Сергей Бондарчук). Софья Андреевна – нынешняя всеобщая королева Хелен Мёррен, в полурусском девичестве Миронова. Фильм пристойный, тактичный, корректный. Несколько упрощен Чертков – внешне, прежде всего: Пол Джаммати никак не похож на утонченного красавца-аристократа, каким был Чертков. Но фильм я вообще вспомнил к слову – потому что как раз в эти дни вышел новый, второй номер журнала “Знамя”, и в нем обнаружилась очень интересная статья Сергея Аксенова “Анна Каренина после Толстого” - история многочисленных экранизаций знаменитого романа.

Автор статьи приводит многочисленные отзывы о фильмах, о самом романе, о его героях нынешних зрителей, читателей, пользователей интернета (оттуда в основном эти отзывы и взяты). И вот выясняется поразительная новость: чуть ли не 90 процентов зрителей (зрительниц, конечно) – на стороне Каренина – против Анны.

Вот из отзывов на советскую экранизацию шестидесятых годов, с Николаем Гриценко – Карениным и Татьяной Самойловой – Анной:

Диктор: "Уходит трагедия Анны на второй план, на первом оказывается трагедия покинутого мужа, пусть чопорного, пусть зануды, но достойного и порядочного, страдающего человека. И это - заслуга Гриценко".

Борис Парамонов: Еще один отзыв:

Диктор: "Мои симпатии на стороне Каренина. Как артист Гриценко Самойлову съел и косточек не оставил. Он действительно сыграл своеобразного, но достойного человека, который по-своему очень любит свою жену".

Борис Парамонов: И еще один:

Диктор: "Скажу как женщина, - даже если я бы вынуждена была выйти замуж не по любви, такому Каренину, какого сыграл Гриценко, я бы никогда не смогла изменить. Просто потому, что он - порядочный человек".

Борис Парамонов: Последний отзыв особенно впечатляет. Это крик души. Странно, но это мне напомнило знаменитую реплику советской участницы давнишнего, перестроечного телемоста: “У нас секса нет”. Это то же самое, только с другого конца. Секс-то как раз есть в немереных количествах и разнообразных качествах, но чего не было, того и нет: спокойной, устойчивой, гарантированной, достойной семейной жизни, за которую едва ли не любая русская женщина отдаст этот постылый секс. Русской женщине, после всех перипетий отечественной истории, не секс нужен, не любовники, а солидный муж, опора семьи, серьезный мужчина.

Это психология – вполне понятная. А вот идеология - в еще одном отзыве об Алексее Александровиче Каренине. И принадлежит этот отзыв знаменитому Иннокентию Смоктуновскому, который начинал сниматься в роли Каренина в той экранизации режиссера Зархи, но покинул съемки. Смоктуновский писал в цитируемой статье Сергея Аксенова:

Диктор: “Увидев отснятый материал, я понял, что Толстой в нем образцово-показательно отсутствует. Каренин мудрец, тонко и глубоко думающий и чувствующий человек; на таких людях держалась государственная Россия. Он понимал, что такое семейные устои, понимал связь этих скреп с государственной прочностью, укладом и культурой. Я не мог участвовать в фильме, где все это брошено и забыто. Анна представлена мещаночкой. Любовь ее - похоть, не больше. Я понял, что должны быть предприняты титанические усилия, чтобы хоть как-то поколебать этот фильм".

Борис Парамонов: Странная аберрация в восприятии классического образа знаменитым артистом. Конечно, Смоктуновский не прав, и Каренин у Толстого иным задуман. Каренин – государственный человек, а Толстой, вспомним, был анархист, враг государства. Сатирическая подача Каренина Толстым сомнений не вызывает. И здесь дело не только в противогосударственном анархизме Толстого, но еще кое в чем, и важнейшем. Но пока еще о Смоктуновском: как те женщины предпочитают прочный брак свободному сексу, так Смоктуновский, наглядевшись на советских начальников, склонен был видеть в Каренине образец чести и достоинства. Но ведь так оно и есть! Откатов-то Каренин не брал – и вообще их тогда не существовало. Взятки как социальная институция ушли из России после реформ Александра Второго, гомерически-гоголевское взяточничество – показатель иной, прошедшей николаевской эпохи.