Борис Парамонов на радио «Свобода»-2009

Дело в том, что, по словам Ольги Крыштановской, ситуация сейчас как раз определилась, и надолго — на 30–40 лет. Это — временной запас нынешнего режима, считает она. Демократии в России нет и в обозримом будущем не будет, но в ней воспроизвелся ее традиционный властный паттерн — авторитаризм. Нынешний режим отличается в лучшую сторону от советского: во-первых, он не претендует на идеологическую монополию, во-вторых, правильно развернут в отношении экономики, то есть отошел от социалистической модели, запрещающей частную экономическую активность. Ошибки есть, но власть учится на них, а что касается свободолюбивой интеллигенции, то разрешены отдушины для спуска паров, вроде «Новой Газеты», радио «Эхо Москвы» и чего-то еще, должно быть Большого театра, на сцене которого нынче Онегин убивает Ленского в драке на пьянке у Лариных.

Я далек от того, чтобы в решении Ольги Крыштановской искать какие-то неблаговидные мотивы. Полагаю, что она таким образом реагирует не на специфически российскую ситуацию, а на глобальные тенденции, в которых при очень большом желании можно усмотреть свертывание демократического проекта. Отнюдь не демократический Китай становится одним из лидеров мировой экономики, а кое-где на Западе подумывают, не отдать ли подданных мусульманского вероисповедания под юрисдикцию шариата. Россия при таком понимании мирового процесса остается, так сказать, при своих, да и ладушки.

Тем не менее факт остается фактом: Россия — не Китай. Специфика России сейчас в том, что власть в ней по существу легализована как если не монопольный, то основной коррупционер. А в Китае всё же коррупционеров из партийной верхушки время от времени расстреливают. Воровство в Китае — соблазн, но не система. Трудно, да попросту невозможно представить себе, что такая — российская — система власти сможет грамотно реагировать на экономические вызовы, идущие по нарастающей.

Но на 30–40 лет ее хватит, думает Ольга Крыштановкая. А вообще-то всё меняется, и Россия изменится, мало ли какие возможности впереди. И одна из этих возможностей: глобальное потепление приведет, скажем, к перемене климата в Сибири, и тогда ее можно будет вовлечь в экономический оборот в полном объеме.

Сказать такое — не потерять ли разум? Масштабное потепление Сибири означает в частности исчезновение тундры, под которой таятся сейчас скованными апокалиптические запасы углекислого газа. И вообще: всемирный потоп — вот обстановка сибирского потепления.

Ольга Крыштановкая всё это, конечно, знает. Те тридцать-сорок лет, о которых она говорит, это не резерв нынешней власти, но тот срок, который она надеется прожить сама. А теплая Сибирь тут выскочила по законам бессознательных проговорок и означает — после меня хоть потоп.

Радио Свобода © 2013 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/1612037.html

Россия Гоголя

Борис Парамонов: Исполнилось двести лет со дня рождения Гоголя — самого таинственного русского писателя. То, что в нем есть некая страшная тайна, начали понимать как раз к прошлому его, столетнему юбилею. Прошло еще примерно сто лет, когда к этой теме стало возвращаться русское культурное сознание, когда переиздали или впервые издали в России книги Розанова, Мережковского, Бердяева, Набокова. Правда, неясно, насколько широко читаются эти книги, но эти они теперь доступны и желающие — опять же, если найдутся таковые, — могут с ними ознакомиться. В русском интернете встречаются толковые рефераты о Гоголе, с привлечением всех упомянутых авторов, но это, похоже, уже вузовский уровень. Интересно, как Гоголя изучают в школе. В советское время он трактовался совершенно превратно — как сатирик и обличитель язв старинной русской жизни, вроде крепостного права и царской бюрократии. Это — вопиющее непонимание Гоголя, сложившееся, впрочем, еще до большевиков, в традиции русской либеральной мысли, идущее от Чернышевского, от его пресловутых «Очерков гоголевского периода русской литературы». Гоголь считался основателем так называемой натуральной школы, в позднейших марксистко-советских трактовке — «критического реализма». Ну а реализм в России известно какой: крепостничество, царизм и чиновники-взяточники. Гоголя считали их обличителем, а с высоких трибун даже раздавались призывы: для искоренения наших недостатков нам нужны новые Гоголи и Щедрины.