Борис и Глеб

Но и у печенегов не было единовластия, и вполне вероятно, что в 1015 году один из ханов поддерживал другого князя. Этим князем мог быть Ярослав: выступление степняков связывало Владимиру и Борису руки: поход на мятежный Новгород откладывался…

Поход Бориса против печенегов состоялся в конце июня — июле 1015 года: весть о кончине отца пришла к сыну, когда войска уже возвращались на Русь. Печенегов Борис не встретил. Эти обстоятельства выглядят несколько подозрительно: сколь ни широка была печенежская Степь, как бы ни были подвижны печенеги-кочевники, они всё же не иголка в стоге сена, чтобы затеряться в этих просторах, лишь кажущихся бескрайними. Не исключено, что Борис просто не успел углубиться в печенежскую землю и повернул назад почти сразу после пересечения границы, получив известие о смерти отца. Владимир умер 15 июля, а уже 24-го посланцы Святополка убьют Бориса. Сомневаться в точности обеих дат, кажется, не приходится. Бесспорно точной должна быть дата смерти Владимира, взятая из церковного помянника. Скорее всего, оттуда же летописец заимствовал и дату убиения его сына. Если точна и она[107], то получается, что и выезд из Киева гонца с сообщением о печальном событии, и прибытие его к Борису, и последовавшие затем уход воинов от Бориса, обмен посланцами со Святополком, остановка Бориса на реке Альте, накануне убийства — укладываются в очень короткий девятидневный срок.

Летописное известие о том, что Борис не встретил печенегов, можно понять двояко. Или князь вторгся в пределы Поля Незнаемого, ища печенегов, чтобы нанести им упреждающий удар, но не встретил врагов, откочевавших вглубь Степи, или же печенеги успели вторгнуться в русские пределы, но поспешно, до появления русских войск, ушли. В таком случае Борис даже не пересекал границы, и вестник, сообщивший о кончине Владимира, мог найти войска еще в движении против степняков. Тогда оказывается возможной еще одна версия событий: Борис прекратил преследование и двинулся назад, спеша занять Киев. Путь от Киева до южного рубежа Руси, проходившего по берегу реки Рось, составлял около 60 километров и укладывался в два дня^{392}. Если известие о кончине отца было сразу отправлено из Киева и Борис тотчас двинулся назад, он явно успел бы вернуться в Киев за несколько дней до 24 июля. Похоже, весть о печальном событии запоздала. То ли Святополк отправил гонца не тотчас же, медля и выжидая, готовя убийство брата. То ли — если весть послал не Святополк, а его недруги, какие-то приверженцы Бориса, — гонец долго не мог покинуть город. А возможно, войска все-таки успели уйти довольно далеко от границы. Есть и иное объяснение: Борис не торопился занять Киев, вступив с братом в переговоры. Разные догадки по большей части не противоречат друг другу: и вестник мог выехать с запозданием, и Борис с войском мог уйти далеко, а назад в Киев не торопиться.

Реконструкция дальнейших событий, и прежде всего поведения Бориса, узнавшего о смерти отца, зависит от оценки древнерусских текстов, посвященных гибели святых братьев. Все источники свидетельствуют, что Борис отказался от борьбы за Киев с вокняжившимся Святополком, хотя имел для этого все возможности. Все источники свидетельствуют также, что Борис непротивленчески принял смерть. Исследователи, скептически относящиеся к этим известиям как к житийной идеализации, видящие в них всего лишь агиографические стереотипы, полагают, что Борис или пытался бороться за власть, но проиграл, или просто проявил нерешительность, или не имел сил для борьбы со Святополком. Что же до смерти, то Борис должен был оказать ожесточенное сопротивление убийцам. Основания для такого скепсиса, надо признать, имеются.