Борис и Глеб

Возраст Олега неизвестен, историк исходит из свидетельств «Повести временных лет», что его отец воитель Святослав родился около 940 года, Олег был его вторым сыном, а третий, Владимир, незадолго до отцовской гибели, когда новгородцы попросили его себе в князья, был еще не отроком, а ребенком. Но эти возрастные характеристики могут и не отражать реальности, о чем нам еще предстоит говорить^{24}. А вот соображения, что Свенельда Олег и его бояре считали виновным в каком-то тяжком проступке или преступлении, заслуживают внимания. Сам С.М. Соловьев считал, что Свенельда могли подозревать в преступном промедлении: Святослав послал Свенельда «степью в Русь, чтоб тот привел ему оттуда побольше дружины, с которою можно было бы снова выступить против болгар и греков, что он именно и обещал сделать перед отъездом из Болгарии. Но Свенельд волею или неволею мешкал на Руси. <…> Что Святослав сам отправил Свенельда степью в Киев, об этом свидетельствует Иоакимова летопись»^{25}. Иоакимовскую летопись обильно цитирует и пересказывает историк XVIII века В.Н. Татищев, именующий ее памятником X — начала XI столетия. Летопись эта не сохранилась, и есть веские основания считать, что она составлена в XVII веке, когда возникла мода на псевдоисторические сочинения с яркими романическими мотивами, если не измышлена самим В.Н. Татищевым^{26}. Но воеводе Свенельду можно инкриминировать в вину другое преступление — постыдное оставление своего князя на поле боя. Весной 972 года поредевшее после неудачной войны с византийцами и обессиленное голодом во время зимовки в Белобережье (в устье Днепра) войско Святослава возвращалось на Русь. В нижнем течении Днепр перегораживали скалистые гряды — пороги, заставлявшие русов выходить из своих ладей и перетаскивать суда волоком. В одном из этих неблагоприятных для Святослава мест его войско атаковали степняки-печенеги. Князь погиб в бою, а воевода Свенельд не разделил, как подобало, одну судьбу со своим повелителем, а с конным отрядом благополучно достиг Киева. Княживший в «матери городов русских» сын Святослава Ярополк не только не положил опалы на Свенельда, но — судя по летописным известиям — оказал ему честь и сохранил за ним воеводство. Такое отношение наводит на подозрение: не был ли Ярополк заинтересован в гибели отца, несолоно хлебавши возвращающегося на давно покинутую родину и способного позариться на когда-то отданный сыну златокованый киевский трон? Не было ли предательство — если таковое имело место — совершено Свенельдом по сговору с Ярополком?^{27} Если эти догадки справедливы, Олег, убивая Люта, мог мстить за гибель своего отца Святослава Свенельду, а косвенно — и Свенельдову господину Ярополку.

Но, памятуя о презумпции невиновности (правом на которую обладают и люди далекого прошлого), воздержимся от огульного осуждения Свенельда и Ярополка. Об обстоятельствах, сопутствовавших гибели Святослава и прорыву Свенельда, известно слишком мало.

Существует и иное, более экстравагантное по своей смелости объяснение подоплеки «драмы на охоте». Оно принадлежит известному исследователю летописания А.А. Шахматову. Шахматов предположил, что в составе «Повести временных лет» эпизод с Лютом Свенельдичем — вставной. В первоначальном летописном тексте распря между Ярополком и Олегом была якобы связана с действиями Ярополкова воеводы Блуда, который упоминается в качестве воеводы этого князя в Новгородской Первой летописи под 972 годом, в известии о Ярополковом вокняжении (а эта летопись сохранила, как доказал А.А. Шахматов, фрагменты так называемого Начального свода, предшествовавшего «Повести временных лет»). В рассказе «Повести временных лет» под 980 годом о победе Владимира над Ярополком Блуд упомянут без всяких пояснений, «как уже известное лицо», хотя прежде о нем не говорилось. Из этого будто бы следует, что в «Повести временных лет» содержится текст, подвергшийся редактуре, и в нем имя Блуда было вытеснено именем Свенельда^{28}.

Согласно Новгородской Первой летописи младшего извода, дед Ярополка и Олега князь Игорь некогда передал дань с Древлянской земли Свенельду^{29}. В «Повести временных лет» это сообщение опущено или утрачено, но следы его изначального присутствия сохранились. В летописной статье под 945 годом, рассказывающей об убийстве Игоря древлянами, говорится: дружина жаловалась Игорю на свое скудное содержание в сравнении с дружинниками («отроками») Свенельда, и князь взял с древлян дополнительную дань, помимо некоей «первой», уже ими уплаченной^{30}.