Борис Годунов. Трагедия о добром царе

Царь Федор Иванович пожаловал всех воевод, участвовавших в обороне Москвы от крымского царя. И, конечно, Борис Годунов был почтен больше других. Царь не только пожаловал его шубой с царского плеча, но и снял с себя золотую цепь, передав ее Годунову. Значение этого символического жеста передачи власти потом объяснил патриарх Иов, составляя Житие царя Федора Ивановича: «Тогда ж благочестивый самодержец по совершении царского стола своего приемлет от своея царьския выя златокованную чепь, ея же ношаше в почесть великго своего самодержавного царьствия, и возлагает на выю достохвалному своему воеводе Борису Федоровичи), достойную честь победе его воздая и сим паки на нем прообразуя царского своего достояния по себе восприятия и всего превеликого царьствия Русийскаго скифетродержателства правление» [363]. В поиске достойной награды для царского шурина открыли московскую казну и одарили его трофеем — золотым сосудом, принадлежавшим победителю Мамая — князю Дмитрию Донскому. Такое уже нельзя было забыть, и известие о чрезвычайных царских пожалованиях вошло позднее в «Утвержденную грамоту» об избрании Бориса Годунова на царство: «И сицеваго ради подвига, и знаменитаго храбръства государь Борис Федорович сподоблен бысть от великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии самодержца, от его царьских рук на выю свою возложения чепи от злата Аравийска, и царьские багряницы его царьских плечь, и судна златаго зовомый Мамай прародителя своего великого государя Дмитрея Ивановича Донскаго, которые взял у безбожнаго Мамая, как его победил» [364].

Боярин, конюший и дворовый воевода, стоявший во главе войска, отогнавшего от Москвы крымцев, Борис получил высший титул царского «слуги» и приобрел славу нового Дмитрия Донского. В статейном списке посланнику Афанасию Резанову, отправленному «в Литву» 10 июля 1592 года, велено было объяснить новый титул Бориса Годунова («почему ныне пишется слугою, что то слово именуется») следующим образом: «То имя честнее всех бояр. А дается то имя от государя за многие службы… А ныне царское величество пожаловал тем именем почтить шурина своего, конюшево боярина и воеводу дворового и наместника казанского и астараханского Бориса Федоровича Годунова, также за многие его службы и землестроенья, и за летошний царев приход» [365].

Этим прославление победы над крымцами не ограничилось. Было решено навеки утвердить память о самом месте победы. Борис Годунов, вероятно, сам выбирал место для «обоза», которым он командовал. И там, где стояли войска в ожидании нашествия крымского царя, был основан Донской монастырь в память о Донской иконе Божьей Матери [366].

Чем же «отблагодарила» молва Бориса Годунова на этот раз? Его стали считать чуть ли не виновником наведения крымских татар! И опять Борис Годунов отчасти сам «виноват» в том, что эти слухи так широко распространились. Если верить «Новому летописцу», все началось с обычного доноса алексинского сына боярского Ивана Подгорецкого на своего крестьянина, говорившего, что «приведоша царя Крымского под Москву Борис Годунов, бояся от земли про убойство царевича Дмитрия». Годунов все делал с размахом, поэтому он устроил тотальный сыск, и несчастный крестьянин оговорил многих людей «не токмо в одном граде, но и во всей Украйне; и множество людей с пыток помроша, а иных казняху и языки резаху, а иные по темницам умираху. И оттово многие места запустеша». Не приходится сомневаться, что те, кто выжил, будут всегда убеждены в вине Бориса Годунова — в том числе и в убийстве царевича Дмитрия. Их ненависть к правителю останется с ними навсегда. Что же касается самой сути слухов, то большей несправедливости, конечно, трудно представить. Но и этому верили; более того, продолжают верить и сегодня.

Глава 4 «Лорд-правитель»