Борьба за жизнь. Записки из скорой

— Вы были правы. У вас не было времени на рассуждения, — сказал он.

После этого врач, стараясь показать, что он на самом деле очень приятный человек, хитро подмигнул мне. Когда мы привезли мужчину в больницу, у него был вполне нормальный вид, поэтому доктор не мог знать, что всего за несколько минут до этого пациент находился на волосок от смерти.

Беда состоит в том, что врачи, работающие в больницах, не представляют себе, в каких условиях приходится трудиться бригаде скорой помощи или, если говорить точнее, что значит оказывать медицинскую помощь вне стационара. В их распоряжении всегда есть хороший свет, все вокруг стерильно чисто, а под рукой имеются сложные инструменты и люди, знающие, что делать. Они не знают, как это осматривать людей под оглушительный рев проезжающих мимо машин. Или как спасать человеку жизнь под взглядами полусотни зевак, постоянно задающих тебе «очень важные» вопросы вроде «Милая, вы собираетесь везти его в больницу?» или «Разве женщине можно водить машину скорой помощи?».

В дальнейшем мужчина полностью поправился. Позже одна из медсестер этой больницы рассказала мне, что его мать действительно пережила трагедию. К сожалению, ее старший сын умер в том же доме в возрасте 45 лет от сердечного приступа. Наблюдая за тем, что происходило на ее глазах, она, должно быть, думала, что снова повторяется самый страшный кошмар ее жизни.

Опасная близость

На улице было темно и ветрено. Мы с моим коллегой Энди не имели ни малейшего представления о том, кто и зачем вызвал нас сюда. Нам лишь сообщили номер квартиры в небольшом доме. Такое иногда случается: люди звонят по номеру 999, говорят адрес и вешают трубку. Они сделали свое дело и не хотят больше быть с этим связаны.

Входная дверь в квартиру была распахнута настежь. На диване в гостиной, наклонившись вперед, сидел мужчина. У него было спортивное телосложение и ему было около 40 лет — настоящий качок с очень непрезентабельной внешностью: нечесаный, небритый, одетый лишь в трусы, подпоясанные ремнем. Наиболее характерной чертой мужчины являлась покрытая густыми волосами спина. Прямо перед ним стоял журнальный столик со стаканами, пепельницей и парой бутылок водки. Одна из них, стоявшая ближе к хозяину квартиры, была пуста, другая выпита наполовину. Мужчина безотрывно следил за нами, однако продолжал молчать. По его внешнему виду мы поняли, что он сидит тут уже несколько часов, выпивая рюмку за рюмкой. Я попыталась заговорить с ним, задавая обычные вопросы: «Как вы себя чувствуете?» и «Что Вас беспокоит?». Но ответа не было. Мужчина просто сидел и молчал, смотря на столик перед собой. Это был трогательный, но грустный взгляд. И к тому же достаточно мрачный.

Я присела перед ним на колени. От пациента сильно пахло алкоголем. Может быть, мне удастся из него что-то вытянуть. Энди остался стоять на месте, в его глазах отражался немой вопрос: «Что же нам делать, Лиза?»

Я уже начинала задумываться о том, каким должен быть наш следующий шаг, как вдруг мужчина заговорил. Он качался взад-вперед, был сильно взволнован, не смотрел на нас и едва ли что-то соображал. Пациент говорил не таким голосом, каким обычно ведут разговор. К тому же он бормотал и произносил слова с сильным акцентом, поэтому понять его речь было очень сложно. Наконец мы смогли разобрать что-то про «голоса».

— Они поселились во мне… они не любят меня… я причиню вам боль… убейте меня… — говорил он.

О боже! Эти обрывки предложений сами по себе характеризовали мужчину как человека, который не в себе. И это очень страшно. За годы работы ты учишься распознавать эти сигналы: при пристальном взгляде в глаза мужчины становилось понятно, что он представляет опасность как для самого себя, так и для любого, кто попадется ему на пути. И практически в тот же момент, когда до меня дошло, что передо мной неуравновешенный человек, имеющий проблемы с психикой, я кое-что заметила. Это был нож, большой нож, вероятно, предназначенный для хлеба. Бормоча, мужчина крутил его в руках. Смотря пациенту в лицо, я не видела его оружия, поскольку он прятал руки под столом.

Черт. Я посмотрела на Энди, зная, что он тоже все видел.

— Не волнуйтесь, пока мы рядом, с вами ничего не случится, — сказала я мягким голосом, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, и решила, что попробую самый мягкий подход из возможных. Это лучший вариант.

— Почему бы вам не положить нож на стол, и тогда мы сможем помочь? — спросила я.

Голос не выдал меня. Про себя я молилась, говоря, «пожалуйста, пожалуйста, только бы у нас получилось». Удивительно, но моя тактика сработала. Мужчина положил нож на стол, взял пачку сигарет и закурил. Отлегло. Затем последовала новая порция непонятной ерунды, полной бессмыслицы. Но теперь мы уже увидели свет в конце тоннеля.

Энди не тратил времени попусту. Он взял лежавшую на столике зажигалку, сказав мужчине: «Держи огонек, дружище». В тот момент, когда наш пациент поднес сигарету, чтобы прикурить, я смогла наклониться, прикрыть нож рукой и отложить его подальше. Затем я забрала его.