Борьба за жизнь

Чтобы утешить родителей, Марьетта описала свой разговор с губернатором Гвианы и его желание помочь ей, рассказала о мулатке, благодаря которой теперь не одинока, и закончила словами: «Молитесь за меня и надейтесь!»

Девушка бросила письмо в ящик и взошла по сходням большого судна вместе с кормилицей и лакеем. Марьетта познакомилась с мадам Кордье и детьми, двумя прелестными молоденькими девушками четырнадцати и шестнадцати лет. Они кое-что уже слышали о Марьетте и теперь посматривали на нее с любопытством, смешанным с восхищением.

Марьетта раньше не плавала по морю, и ей казалось, что суета, предшествовавшая отплытию, никогда не кончится. Однако все быстро привели в порядок и сигнал к отправлению прозвучал минута в минуту. Несколько раз провыл гудок, раздались два пушечных выстрела, взвился национальный флаг, и «Сен-Жермен» торжественно отошел. Теперь ничто не могло вернуть девушку, она была на пути в Гвиану и должна была сойти с корабля лишь в 1800 лье[140] от берегов Франции, удалявшихся все дальше и дальше.

На следующее утро на шаланду Биду пришло письмо. Удивленный старик вертел его в руках, стараясь догадаться, что в нем.

— Сен-Назер! Кто бы мог нам писать из Сен-Назера? Бог мой, похоже на почерк Марьетты!

— Да открывай же, — нетерпеливо воскликнула жена, предчувствуя что-то серьезное.

Письмо поразило стариков как громом. Бедная мать с рыданиями упала на стул.

— Марьетта! Мое дитя! — всхлипывала она. — Никогда ее больше не увидим! Мы потеряли ее… Я говорила, что она это сделает! Как мы за ней не углядели?

— Должно быть, девочка крепко его любит, — вздыхал отец. — Да, должно быть, крепко любит… раз бросила родителей и отправилась на край света, да совсем одна!

Взбудораженный Биду со всех ног кинулся к Годри. Жена, не имея сил оставаться одна, поехала вместе с ним.

— Невозможно! — в один голос воскликнули супруги Годри. — Какое несчастье! Бедная девочка, что с ней будет!

О случившемся рассказали самому господину Отмону. Вскоре об отъезде узнали все рабочие завода. Вот кто не пожалел похвал и восхищения в адрес невесты своего товарища! Господин Отмон был глубоко тронут и старался ободрить растерянных родителей.

— Не отчаивайтесь, — ласково говорил он, — обязательно снова ее увидите. Любовь творит чудеса, и Провидение[141] не оставляет тех, кто полагается на его волю.

ГЛАВА 27 МАРЬЕТТА В ГВИАНЕ

Плавание проходило без происшествий, море было благосклонно к Марьетте. Девушку грызло нетерпение, время тянулось медленно, но радостный щебет Полины скрашивал долгие часы. Благодаря мулатке Марьетта вышла из своего оцепенения. Душа беглянки разрывалась между горечью тайного отъезда и надеждой вскоре прижать к груди любимого. Постепенно под влиянием сердечной доброжелательности мулатки и молчаливого сочувствия лакея Марьетта успокоилась.

Пакетбот качала высокая волна. Он шел очень быстро, и это умеряло нетерпение нашей путешественницы. Глядя, как офицеры сменяются на вахте, она говорила себе: «Еще семьсот, еще шестьсот километров…»

Полина, выросшая на море и рано познавшая азы навигации, сказала, что «Сен-Жермен» делает четырнадцать узлов в час и что каждый узел равен половине сухопутного лье (1852 метра)[142]. Марьетта поинтересовалась, не могут ли ветер, или буря, или происшествие в машинном отделении нарушить скорость прекрасного корабля. Мулатка ее успокоила.

Берега Гваделупы девушка встретила без интереса, не проявила ни малейшего любопытства и на продолжительных остановках в Пуэнт-а-Питре[143] и в Басс-Тере[144]. На Мартинике она приготовилась сойти на берег. «Сен-Жермен» после заправки углем должен был продолжить путь на Панаму. Девушке показали «Венесуэлу», паровое судно водоизмещением в 1000 тонн, которому и предстояло доставить пассажиров в Гвиану.

Переход обычно длится двадцать часов.

Чтобы избежать суеты, толкотни и угольной пыли, Полина предложила молодой спутнице осмотреть Фор-де-Франс. Стоял чудесный вечер, душистый, мягкий, типичный для Антильских островов, этих жемчужин в теплом океане.

Марьетту заинтересовало зрелище ярко одетых и весело напевавших негров и негритянок с трубками в зубах, которые носили уголь на «Сен-Жермен» под светом электрических фонарей. Девушка и мулатка зашагали по дороге в Фор-де-Франс. Полная луна лила свой голубой свет на громадные деревья. Воздух был напоен крепким пьянящим запахом цветущих магнолий и апельсиновых деревьев. Этот аромат постоянно плавает над островами. Бесчисленные светлячки вспыхивали в темноте, рисуя на черном бархате ночи светящиеся узоры. В ярко освещенном городе праздновали прибытие пакетбота — ведь он приносил в эту солнечную страну дыхание матери-метрополии. Все искрилось радостью, танцевало и пело, люди ходили группами, счастливые солдаты морской пехоты сжимали в руках полученные из дома письма. Царившее вокруг веселье на время усыпило боль исстрадавшейся души.