Борьба за трон

Не будь сознания опасности, которая ежеминутно грозила и ему, и его друзьям, Вальтер чувствовал бы себя превосходно. Каждый день он несколько часов наслаждался обществом Беатрисы, все более и более убеждаясь, что она питает к нему горячую привязанность. Со времени смерти ее отца в ней произошла большая перемена. Она уже не смеялась больше, стала очень сдержанной и большую часть времени проводила за чтением книг религиозного содержания. Даже отец Джонсон удивлялся ее ревностности и советовал ей быть снисходительнее к себе, но она не слушала его советов.

– Мои дни, – говорила она, – кончатся, по всей вероятности, в монастыре. Там я буду счастливее, чем в миру. Блестящие видения, которые когда-то меня ослепляли, теперь исчезли и, очевидно, не вернутся более. У меня нет больше влечения к светским удовольствиям, к которым меня прежде так тянуло. Я с ужасом думаю теперь о том, что мне придется опять окунуться в шумный свет.

Священник поглядел на нее с состраданием.

– Я рад, что вы хотите вести благочестивый образ жизни, дочь моя, – сказал он. – Но вы не должны отказываться от исполнения светских обязанностей, лежащих на вас. Мне было бы прискорбно, если бы вы удалились в монастырь. Вы еще так молоды и впереди вас ждет столько удовольствий!

– Когда-то мне самой так казалось, – перебила его Беатриса, – но теперь все это изменилось.

– Это не долго будет продолжаться, и прежние чувства возьмут верх.

– Не думаю, отец мой. Мое отвращение к миру все увеличивается.

– Какое несчастье будет для Вальтера Кросби, если вы уйдете в монастырь!

– Но при теперешнем моем настроении я не думаю о браке с ним.

– Не следует принимать быстрых решений и делать несчастным того, кто вас любит так преданно.

– Нет, моим женихом будет тот, перед которым все земное – прах. Вот вам мое решение.

Беатриса произнесла эти слова как-то особенно твердо и торжественно, и священник понял, что она действительно готова выполнить свое намерение.

– В таком случае, – произнес он, – мне нужно будет поговорить с Вальтером.

– Прошу вас об этом. Передайте ему все, что я вам сказала. Тогда он будет смотреть на меня, как на сестру. Или лучше, пошлите его в церковь: я буду его там ждать.

Отец Джонсон отправился за Вальтером, а Беатриса пошла в церковь и стала горячо молиться перед изображением св. Девы. Скоро послышались торопливые шаги Вальтера. Она поднялась. Выражение ее лица было печально, но твердо.

– Беатриса! Беатриса! Неужели то, что я сейчас слышал, – правда? – воскликнул Вальтер в отчаянии.

– Правда, Вальтер, – отвечала она тихо. – Я не могу быть вашей женой. Я решилась посвятить себя Богу и хочу порвать все свои связи с землею.

– Но как же королева Мария Моденская, которую вы так любите?

– Я уверена, что она одобрит мое решение.

– Может быть, вы отложите исполнение вашего желания до тех пор, пока не повидаетесь с ней? – спросил Вальтер, хватаясь за последнюю надежду.

– Позвольте и мне присоединиться к этому, – сказал незаметно вошедший священник. – Позвольте мне как можно скорее отвезти вас в Сен-Жермен.

– Я согласна, – отвечала Беатриса, – но с тем условием, чтобы об этом не говорить до того момента, когда мы будем у королевы.

– Хорошо, – согласился Вальтер. – А теперь постараемся собраться в дорогу поскорее.

Приготовления не потребовали много времени: они должны были ехать верхом и потому могли взять с собою лишь самое необходимое.

Отправляясь к Фенвику, полковник Тильдеслей оставил Беатрисе значительную сумму, которая теперь перешла в распоряжение отца Джонсона, заведывавшего путевыми расходами.

Беатриса написала полковнику длинное письмо, в котором сообщала, что она едет в Сен-Жермен, и советовала ему безотлагательно отправляться туда же. Письмо это Горнби вызвался немедленно доставить по назначению.

На другой день из ворот майерскофского парка выехала маленькая кавалькада, и дом, оставленный на попечение Горнби, опустел.

Вечером Беатриса и ее спутники были уже в Иоррингтоне и, переночевав здесь, рано утром двинулись дальше, стараясь по возможности не утомляться.

Так ехали путники почти неделю без всяких приключений. На седьмой день они сели на небольшой корабль, который перевез их из Ньюгавена в Диепп, откуда можно было уже с полной безопасностью добраться до Сен-Жермена.

Но вернемся к Майерскофу.

Приняв на свое попечение целый дом, Горнби чувствовал, что он взял на себя огромную ответственность. Но он знал, как нужно действовать. Наняв несколько шпионов, он разослал их в разные концы и щедро платил за всякое сообщение, которое оказывалось ему полезным. Через них он узнал, что капитан Бридж, доставив арестованных якобитов в ньюгетскую тюрьму, возвратился обратно и находится теперь в Ланкастере. Было очень вероятно, что этот энергичный офицер заглянет и в Майерскоф, и Горнби приготовлялся встретить его как следует. Все его люди были вооружены и приготовились отразить нападение.

Опасения Горнби не замедлили оправдаться, и дня через два после своего прибытия в Ланкашир капитан Бридж со своими голландскими драгунами уже стоял перед воротами майерскофского парка.