Борьба за Рейн

– А Картер вернулся на свой пост у фонтана. Он сказал, что сегодня вечером дежурит.

– Значит, он наблюдает за нами прямо сейчас.

Рейн кивает, прижавшись к моей груди:

– Возможно.

Я выпускаю ее из объятий и отступаю на шаг. Вглядываясь в её лицо, ищу признаки искренности.

– И вся эта история с нашей помолвкой…

Рейн краснеет и опускает глаза.

– Несколько ночей назад мне приснился сон, будто мы лежим на поле Олд Мэн Крокерс, и ты сделал для меня маленькое помолвочное кольцо из травинки, – Рейн поднимает левую руку и смотрит на свой пустой палец. – Это казалось таким реальным, понимаешь? Пока ты не превратился в пугало, и четыре всадника апокалипсиса не пришли и не подожгли тебя.

– Ты уверена, что не пыталась просто заставить своего парня ревновать?

Рейн опускает руку и смотрит на меня так, словно я только что плюнул ей на туфли.

– Ты сейчас серьезно?

– Как никогда.

– Я сказала это, потому что так чувствую, Уэс. Не хочу называть тебя своим парнем. У меня был парень, и я не чувствовала себя так – Рейн бросает взгляд на темный коридор, простирающийся позади нее и на незрелого мужчину в тени. – Но, глядя на то, что ты даже не боролся за меня, я полагаю, ты не испытываешь того же.

Я обхватываю лицо Рейн и тащу ее в тень дверного проема магазина рядом с нами. Мне ненавистно, как ее глаза расширяются от страха, и требуется все мое самообладание, чтобы не заорать ей в лицо прямо сейчас.

– Послушай меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы. – Когда я нашел тебя прошлой ночью, я думал, что ты, блять, мертва, – я выплевываю слова, вспоминая, каким тяжелым казалось ее безжизненное тело в моих руках. Как ее руки болтались по бокам, а голова запрокинулась, когда я прижал ее к груди и заплакал, уткнувшись в холодную щеку. – Впервые в своей жизни я думал о том, чтобы покончить с собой. Если бы я наконец не нащупал твой пульс, то лёг бы рядом и вышиб себе гребаные мозги, так что не говори мне, что я чувствую.

Рот Рейн открывается в моей ладони, а брови сходятся вместе от боли.

– Уэс.

– Я буду бороться за твою жизнь. Я буду сражаться, чтобы защитить тебя. Но я никогда не буду пытаться удержать тебя или кого-либо другого рядом с собой.

Капелька скатывается из уголка блестящего от слез глаза Рейн и сбегает по краю моего указательного пальца к ее приоткрытым губам. Протянув руку, она кладет маленькую ладошку мне на сердце – на то место, где тринадцать зарубок. Они говорят миру, сколько приемных семей меня выгнали, сколько раз я был недостаточно хорош, сколько раз боролся, чтобы остаться, и всё равно был выброшен.

Затем она произносит слова, после которых мне хочется ударить кулаком в стеклянную витрину магазина рядом с ее головой:

– Тебе никогда не придётся.

Я приподнимаю ее лицо и целую соленые, влажные губы, пока ее дыхание не становится прерывистым, а руки не начинают цепляться за пряжку моего ремня. Картер не может нас видеть – я позаботился об этом, когда притащил ее сюда, – так что я знаю, что это не для шоу. Рейн действительно верит в эти четыре маленьких слова, которые только что прошептала.

Если бы только они были правдой.

***

Леброн Джеймс* – американский баскетболист, является четырёхкратным чемпионом НБА.

делать пончики* – to do doughnuts – делать плотные круги, например, на машине вокруг бочки.

сиблинг* – единокровный брат или сестра, без указания пола.

ГЛАВА

III

Рейн

– Пожалуйста! – пла́чу я, дергая маму за руку и, наклонясь всем телом, тяну ее к магазину «Хелло Китти». – Обещаю, ничего не буду выпрашивать! Только посмотрю. Очень быстро! Пож-а-а-а-луйста!

– Рейнбоу, прекрати, – обрывает мама, оглядываясь на других покупателей. – Ты привлекаешь внимание.

– Но Тэмми-Линн подарили на день рождения папку «Хелло Китти»!

Мамин взгляд смягчается, и я понимаю, что у меня получилось. Она никогда мне не покупает ничего в торговом центе, кроме как на день рождения, и так уж совпало, что мне исполнится восемь ровно через три дня.

– Одну вещь, хорошо? И ты не получишь ее до своего дня рождения.

– Да, мэм!