Борьба со смертью

Казалось глупым испытывать этих снятых с козы клещей: никогда ни одна коза не болела пятнистой лихорадкой. Не было никаких указаний на то, что у козы в крови, в скрытом состоянии, находится возбудитель болезни, что коза является носителем болезни. Но Паркер считал нужным испытывать каждого клеща, с каждого куста, птицы или животного.

Вот уже Спенсер нагнулся над ступкой, растирая в аппетитную кашицу клещей, вынутых Генри и Эльмером из шерсти козы. Нет оснований для особой осторожности. Вот он уже впрыскивает морским свинкам кашицу из этих снятых с козы клещей...

Через три дня температура у всех этих свинок 105 градусов Фаренгейта (40.5 по Цельсию), потом подымается до 106 градусов (41.1 по Цельсию), и они издыхают. все до одной.

Интернет подсказывает, что нормальная температура тела морской свинки - 37,5-39,5 градусов С - Прим.мое

Это выводит Спенсера из его ленивой мечтательности. Теперь в лаборатории, в школьном домике, жужжат и роятся планы замечательных, неслыханных опытов. Впрыскивание морском свинкам плоских, бескровных, снятых с куста клещей нисколько ей не вредит. Упитанные кровью, снятые с козы клещи смертоносны. И те, и другие доставлены из одного и того же места- опасного Бледжетского ущелья. Чем объясняется разница в их воздействии?

Может быть, возбудитель болезни спит в клещах, пока они сами лежат в зимней спячке суровой монтанской зимы? А первый же жадный глоток крови весной будит этот вирус и превращает его из чего-то безвредного (и даже предохраняющего) в нечто свирепое, смертельное? Только потому, что они были искателями, наивными невеждами, могли они построить такую нелепую теорию.

Но вот одна из коробочек с теми, собранными Паркером на кустах, клещами, которых Спенсер счел безвредными и хотел выбросить, а Паркер спрятал в ледник только из свойственной ему бережливости.

Спенсер взял одну из этих тщательно надписанных коробочек. Он вместе с Геттингером вытряхнул оттуда целую кучу этих «безвредных» насекомых, пересадил их на выбритый живот морской свинки, прикрыл проволочной сеткой и приклеил сетку широкой лентой пластыря.

Перетянутая пластырем поперек живота морская свинка стала смешно похожа на гимнастическую гирю. В течение трех дней клещи прятались под густой проволочной сеткой, сосали теплую кровь морской свинки и достигли размеров кофейных зерен.

 Тогда Спенсер и Билль Геттингер размотали эту морскую свинку, превращенную ими в плантацию клещей. Спенни и Билль работали без перчаток. К чему перчатки? Ведь эти клещи совершенно безвредны. Они дружно вынимали клещей из бессмысленно вопившей свинки. Голыми руками побросали этих налитых - кровью клещей в ступку и растерли их, смешав с небольшим количеством физиологического раствора. Вот уже Билль крепко держит других морских свинок, не давая им вертеться, Спенсер быстро впрыскивает им эту кашицу из клещей.

Они оба посмеиваются над жалобными криками морских свинок...

Но через три дня гладкая шерсть животных взъерошилась. У них поднялась температура, и они худели так стремительно, что буквально таяли на глазах. Через несколько дней все они передохли.

Смерть наступила неслыханно быстро.

Из нелепой идеи возник новый, неизвестный раньше научный факт... После того, как клещ напивается в первый раз крови здоровой морской свинки, он из безвредного насекомого превращается в нечто не слишком симпатичное. Но что из этого следует?

V

Первые мартовские ориентировочные опыты стали уже воспоминаниями. Был жаркий июль, и наши ветераны сидели в своем школьном домике, защищенном горами от малейшего ветерка, Но все они чувствовали себя отлично. Стремительно, как пожаре, они снова и снова подтверждали факт превращения безвредных клещей в смертоносных после первого же глотка крови.

В этом факте не заключалось ничего существенного для победы над пятнистой лихорадкой. Но это их не беспокоило. Наслаждением было для них следить, как сделанное наблюдение повторялось снова и снова, с точностью механизма, как оно оказывалось правильным.

Билль Геттингер волновался не меньше других. Он был всего лишь лаборантом. Каждую копейку, которая оставалась у него из денет, посылаемых им матери, он откладывал на. осуществление своей мечты, на изучение медицины. Он был помешан желании стать самостоятельным исследователем, как Паркер, Спенсер. Какое счастье для Билля, засучив рукава, возиться с клещами и морскими свинками! Всем своим существом он чувствовал, что помотает великим людям (великим для Билля Геттингера) вписывать новые страницы в историю медицины. Такое счастье редко выпадает на долю будущих студентов. Билль это знал и старался изо всех сил быть достойным этого счастья.

В один из жарких дней, какие бывают только в Монтане, Билль почувствовал озноб. Он работал несколько медленнее обычного, в руках была какая-то слабость, ноги отяжелели, Спенсер обратил на это внимание. Он всегда говорил: «Билль неутомим, он замечательный помощник».