Бонус. Когда ты снимешь маску

Один легкий зажим на талии — и я оказываюсь на ногах. Поддерживая за руку, он уверенно ведет меня вперед. Мне не остается ничего другого, как полностью довериться ему.

Всего несколько шагов по специально покрытой для гостей дорожке — и мы уже в теплом помещении. Где-то в отдалении я слышу слабые звуки музыки. Эхо наших шагов по мраморному полу отдается под высоким сводом холла.

— Позвольте, — накидка слетает с моих плеч прежде, чем я успеваю опомниться. — Ммм, весьма соблазнительно, — добавляет он. Без малейшего намека на стеснение или приличия.

— Долго еще? — спрашиваю я, потому что ощущаю себя его марионеткой.

— Нет, мы почти пришли. Сюда, мэм, — он слегка сжимает мой локоть и подталкивает вперед.

Не вижу, но чувствую, что мы входим в маленькую, тесную комнатку. Подошвы туфелек погружаются во что-то мягкое. "Ковер", — думаю я. Здесь царит прохладный, интимный полумрак.

Музыка звучит громче. Понимаю, что бал уже совсем рядом. От этого шевелятся те волоски на теле, которые еще остались.

Узелок на затылке ослабевает. Оборачиваюсь — но моего немногословного проводника простывает след. Повязка алой лентой скользит по подолу платья и опускается к моим ногам на длинный, пушистый ворс.

— Эй, — дергаю ручку, но дверь за ним заперта. Ключ всего секундой раньше с тихим щелчком повернулся в замке.

Оглядываюсь. Мебели здесь нет, только обои с мрачноватой тесьмой. Пространство тесное, овальное, без острых углов. От этого возникает оптическая иллюзия бесконечности. Перед глазами все плывет, и на меня снова набрасывается паника.

— Выпустите меня.

Стучу кулаком по двери, но в ответ — тишина. Чем больше проходит секунд, тем более давящей она кажется. Внутри медленно закрадывается понимание, что этому замку не суждено еще раз открыться.

Стараюсь не поддаваться отчаянию и отступаю назад. Где-то должен быть выход.

Чарующие, искушающие самые сладостные инстинкты, музыкальные аккорды льются откуда-то спереди. Тело реагирует на них волнующим, живительным трепетом, но мне не до него. Вдруг замечаю узкий, решетчатый глазок в стене и с жадностью измученного жаждой путника приникаю к нему.

Там почти так же темно, как и здесь. Но у меня отбивает дыхание, когда я вижу их.

Маски.

Множество фантастических личин. И самые разные. Золотистые, серебристые, лиловые, с блестками, стразами, шляпами, обручами, перьями, бархатом, дымкой пурпурного кружева… В свете приглушенной, мерцающей в огромном зале иллюминации они мелькают, отдаляются и приближаются. Безмолвно парят повсюду, словно двигаются в своем не похожем ни на что ритме. Их феерическое мельтешение так головокружительно и ужасающе прекрасно, что глазам в какой-то момент становится больно. В грудной клетке сердцебиение достигает пика. Они выглядят ненастоящими. Их великолепие отпугивает меня.

Я отступаю на шаг и пытаюсь восстановить дыхание. Собственная маска, которую я все еще сжимаю в кулаке, вдруг кажется мне слишком простой, слишком открытой. Будто прикрыть лицо соломинкой. Я злюсь на Клэр. Я не узнаю ни одного из них, но самой мне ни за что не спрятаться. Я буду полностью обнажена в их холодных, черных глазницах. Страх так велик, что я продолжаю пятиться, пока не натыкаюсь спиной на дверь. Голые лопатки ощущают лаковое покрытие, но я не в силах отвести взгляд от глазка. Лучше уж провести эту ночь здесь, чем ступить туда.

Панель с решеткой вдруг отъезжает в сторону. Передо мной возникает безучастный костюм в широкополой элегантной шляпе и с длинной, расшитой золотыми нитями накидкой.

— Вашу маску, мэм, — не говорит, а скорее приказывает он. В узких отверстиях — равнодушная надменность.

— Я… — Я смотрю на кусочек жалкого пластика в руке и снова ощущаю отчаяние. — Я решила не идти.

— Увы, это невозможно, мэм. — В его нетерпеливом тоне раздражение. — Пожалуйста, наденьте маску. Осталось не так много времени. Вы — последняя.

Я поднимаю на него глаза, но не нахожу отклика или сочувствия. Он излучает пустоту. Непослушными пальцами я выполняю приказ.

— Прекрасно. Ваше приглашение, — он протягивает руку, и я послушно отдаю ему конверт.

Теперь мои дрожащие пальцы сжимают только воздух, и от этого мне только хуже.

Он сверяет что-то по своему списку.

— Прошу сюда, — маска отступает, и я оказываюсь в сверкающем бриллиантами, золотом и старинными изящными канделябрами зале.

Вокруг пусто. Кажется, я так долго медлила, что пропустила нечто важное. Разноцветные костюмы окружили сцену у дальнего края. Роскошная маска с леопардовым принтом что-то им говорит. Я не слышу, но по их возбужденным жестам и взволнованным вздохам понимаю, что мне определенно следует это знать.

Но я опоздала. Маска поднимает на меня блистающие льдом глазницы. Одна коварная улыбка — и она отступает в тень. Я успеваю рассмотреть торчащие вверх красные кристаллы волос. "Стефани Аттвуд." — озаряет меня.

Маски, все так же пылко жестикулируя, отступают от сцены и текут назад, постепенно заполняя центр зала.