Бомаск

Вскоре к нему постучался Нобле.

- Вот, смотрите, - сказал он. - Чтобы покрыть дефицит фабрики, существует средство, которое, несомненно, менее накладно для самого АПТО и менее тягостно для наших рабочих. Раньше мы производили только дорогие товары, мы прославились высоким качеством нашего панбархата, шелка и так далее...

Нобле принялся излагать свой проект реформы и в качестве доказательств быстро выводил на четвертушке листа колонки цифр. Филипп не слушал, но лицо его сияло, он вспоминал свое письмо к Пьеретте и чувствовал себя героем. В свою очередь Нобле ликовал тоже, видя, что его проект произвел столь сильное впечатление на Филиппа Летурно. Когда он закончил свой доклад, Филипп произнес "браво" и добавил:

- Я не сомневался, что вы сумеете найти нужное решение. Завтра же я отвезу вас в Лион, и мы изложим ваш план моему отчиму Валерио Эмполи.

- Я рассчитывал сделать доклад господину Нортмеру.

- Нортмер - пешка, - возразил Филипп. - Ныне АПТО - это Валерио Эмполи.

Все возражения, которые выставлял Нобле, были отметены одно за другим, и они условились встретиться завтра в семь часов утра на вокзале.

Нобле провел ужасную ночь. Жена, узнав о положении дел, сразу внесла полную ясность. Что они, в сущности, знают о Филиппе Летурно? Только одно что он ставленник правления, и все. А ведь высшие сферы АПТО - подлинное поле битвы, где сталкиваются такие силы, о которых они, Нобле, и понятия не имеют. А этот самый молодой Летурно, в чьих руках служит он орудием? Положением своим он, во всяком случае, обязан не дедушке, которого самого теперь отстранили от дед. По материнской линии он Прива-Любас, но в последние годы этих Прива-Любасов, по всей видимости, сильно прижали. Филипп Летурно утверждает, что банкир Эмполи теперь глава всему делу, пусть так. Они, Нобле, готовы поверить этому. Но, если Валерио Эмполи действительно занимает такое положение, как утверждает молодой Летурно, он, конечно, удивится, что старый, опытный начальник личного стола, человек уравновешенный, позволил увлечь себя желторотому юнцу и выскочил с каким-то опрометчивым проектом. А если, напротив, Эмполи представляет лишь меньшинство, которое борется против большинства, представляемого Нортмером, крайне неблагоразумно создать впечатление, будто мы переходим в лагерь Валерио Эмполи. Словом, в результате всей этой авантюры ни за что ни про что пострадает репутация Нобле, а репутация у него незапятнанная - ведь он единственный служащий на фабрике Клюзо, который за сорок лет службы ни разу не имел ни одного взыскания.

- Ну скажи, как ты выпутаешься из этой истории?

С другой стороны, и речи не могло быть о том, чтобы отказаться от поездки в Лион, - чего доброго, может оскорбиться Филипп Летурно. А вдруг он, Филипп, как раз и представляет реальную силу!

К рассвету супруги Нобле выработали программу действия, так сказать, на крайний случай. Нобле всем своим видом, всем своим поведением должен показывать, что приехал с Летурно только почтительности ради. Пусть проект излагает сам Летурно, а Нобле пусть не выходит из роли начальника личного стола - совершенно естественно, что он обеспокоен тем, какую общественную реакцию вызовет проект Нортмера; массовое сокращение заставит профсоюз "Форс увриер" стать на позиции Всеобщей конфедерации труда, таким образом, получится, что АПТО только укрепит единение рабочих, а это на руку коммунистам, этого они и добиваются. Всем известно, какую роль играл Нобле в связи с расколом профсоюзного движения, и никто не поставит ему в вину заботу о том, чтобы пять долгих лет усилий, наконец-то увенчавшихся успехом, не пошли прахом из-за одного неловкого шага. Вот и все. Упаси боже поддаться Филиппу и позволить увлечь себя на другую стезю.

8

Филипп Летурно и Нобло прибыли в Лион в восемь часов утра. Поскольку Филипп купил билеты на обоих, Нобле решил пригласить его в какое-нибудь кафе по соседству с вокзалом и угостить завтраком. Там бы они и дождались открытия банка Эмподи. Но, выйдя на привокзальную площадь, Филипп Летурно вдруг заявил:

- Мой отчим никогда по утрам не бывает в банке, вернее, почти никогда там не бывает. Нам надо захватить его дома, пока он ещё не успел глаз продрать.

- Не знаю, должен ли я... могу ли я... - запротестовал Нобле и с тоской подумал, что, захватив Эмполи дома, "пока тот ещё не успел глаз продрать", он ввяжется в историю, куда более серьезную, нежели при официальном свидании в банке.

Но Филипп уже втолкнул его в такси и велел шоферу везти их на виллу Эмполи, расположенную в пригороде Лиона, в Калюире.

Когда машина пробежала по мосту Моран и покатила по дороге в Калюир, Филипп вдруг насупился. Насупился оттого, что тысячи раз проезжал по этой дороге и сейчас ясно видел перед собой Валерио. Заметив его нахмуренную физиономию, Нобле ещё пуще затосковал. А Филипп Летурно думал, удастся ли ему заставить Эмполи на этот раз принять его, Филиппа, всерьез...