Бомарше

Но, в ожидании такой биографии, останемся благодарны Фредерику Гранделю. Его книга позволяет нам соприкоснуться с жизнью Бомарше и задуматься об этой жизни. Что же касается авторской позиции, то в ней есть одно неоценимое качество, сближающее автора с героем: Грандель идет против течения. На этом пути почетны как успехи, так и неудачи. Пройдя до конца путь "реабилитации Бомарше", Грандель приближает нас к новому взгляду на героя. Пройдя до конца путь "похвального жизнеописания", он приближает нас к лучшему пониманию границ и возможностей современней биографии.

С. Козлов

Посвящается Эрве Бромберже

Вот необычайное стечение обстоятельств!

Как все это произошло? {*}

{* Все цитаты из, трилогии Бомарше даются в переводе Н. Любимова по изданию: Бомарше. Драматические произведения: Мемуары. М., 1971.}

ПРЕДИСЛОВИЕ

"...Вот необычайное стечение обстоятельств! Как все это произошло? Почему случилось именно это, а не что-нибудь другое? Кто обрушил все эти события на мою голову? Я должен был идти дорогой, на которую я вступил, сам того не желая, и я усыпал ее цветами настолько, насколько мне это позволяла моя веселость. Я говорю: моя веселость, а между тем в точности мне неизвестно, больше ли она моя, чем все остальное, и что такое, наконец, "я", которому уделяется мною так много внимания..." (в первой редакции Бомарше написал: "...которому уделяется мною так много _пренебрежительного_ внимания").

Все биографы Бомарше - а я не последний, кто завербуется в этот легион, - с полным основанием видят в монологе Фигаро поразительное резюме жизни его создателя. Мы позволили себе пространную цитату и не преминем вернуться к этому тексту еще не раз, поскольку он представляется нам чрезвычайно важным. Но мало процитировать, нужно еще прочесть.

Из всех французских писателей у Бомарше, пожалуй, самая дурная слава. Не так давно один известный университетский профессор, с которым я поделился своим замыслом, сказал мне примерно следующее: "Напрасно вы интересуетесь этим субъектом, он - низкий человек".

Что до клеветы, у нас во Франции "по этой части есть такие ловкачи..." Странней всего, что биографам Бомарше, в том числе и тем, которые его действительно любили, так и не удалось разрушить легенду, а может, они и не отважились положить ей конец. Или легенда упрямей фактов? Инстинктивно такова уж черта нашего национального характера - мы ищем дерево, за которым не видно леса, а если такое не находится, мы его сажаем и ревностно заботимся, чтобы оно выросло и изменило пейзаж. На малой земле французской литературы нет недостатка в отменных садовниках такого рода. Интерес, который клеветники не устают питать к Бомарше, пропорционален, возможно, его презрению к ним. Ничто не меняется под солнцем в мире литературы, нравы этого сераля установлены раз и навсегда.

В чем только не обвиняли Бомарше! Каких только преступлений ему не приписывали, пусть он даже и не отравил своих жен. Кого только он не обворовал? Или не предал? И чем, скажите, он занимался в то время, когда бедняга Гюден, его верный "негр", писал за него "Севильского цирюльника"? Поищем же хорошую сторону этой мерзкой натуры, иголку в стоге сена, короче, грех, в котором он неповинен. Я уже приготовился, довольный собой, написать слово "содомия", да вовремя припомнил шевалье д'Эона.

Все ложь, но подозрение остается. Неприятный душок. Я ощутил его во всех книгах, посвященных, если можно так выразиться, Бомарше. Да, разумеется, в основном справедливость по отношению к нему восстановлена. Но некоторым адвокатам дело Бомарше, должно быть, показалось слишком изнурительным, коль скоро они не довели его защиту до конца. Смыв основную грязь, они сочли за благо не касаться мелких пятнышек, уж не для того ли, чтобы все выглядело "более естественно", как знать? Например, хищничество Бомарше, его неуемное стяжательство. В этом конкретном - капитальном, как следовало бы выразиться - пункте позиция всех исследователей Бомарше, похоже, не подлежит пересмотру. Разве он не был крупным дельцом? И т. д. Остановимся на минуту. Отрицая эту очевидность, уж не теряю ли я с места в карьер всякую объективность, не пишу ли как автор, влюбленный в своего героя? И, следовательно, ослепленный! Не пойду ли я на уступки хоть в этом пустяке, не признаю ли, что прибыль и вправду была его главной целью, деньги - его страстью? Нет. Поскольку, согласившись с этим, я вынужден был бы обойти молчанием дело его жизни - борьбу за независимость Соединенных Штатов Америки.