Большой облом

Ночь клонилась к утру, и Аникеев уже объявил пятиминутную готовность группе захвата, дежурившей возле ресторанчика, когда на столе у него зазвонил телефон. Недовольным, заспанным голосом трубка сообщила, что Аникеева, Александра Николаевича, вызывает город Рим. Затем он услышал голос Петра Оленухина – одновременно приподнятый и озадаченный. Петр просил не беспокоиться, уверял, что с ним все в порядке, утверждал, что они с этими картинами знатно облажались, поскольку все холсты документированы, сертифицированы, застрахованы и вообще не вписываются в тему, так как являются официальным вложением личных капиталов господина Лядова. Кроме того, удостоил похвалы ресторан «Сибила», выразил восхищение интерьером отеля «Валадиер», а также попросил передать своей супруге, чтобы не волновалась, если он дня на три задержится по делам в Италии… Напрасно ошарашенный Аникеев перебивал его, требуя объяснений. Ни на один вопрос (в том числе: каким образом Петр исчез из «Духана», очутился в Риме и, самое главное, что стряслось с микрофонами) вразумительного ответа Александр Николаевич не получил. Связь прервалась. Аникеев удрученно закурил любимый «Camel». Да, силен Лядов, ничего не скажешь. Буквально не подступиться к негодяю. Но ничего, дайте срок, уж Аникеев с его тренированным чутьем на всякую видимость законности обязательно откопает необходимый материал для удержания на коротком поводке распоясавшегося олигарха. У каждого должен быть, а значит, есть свой скелет в шкафу. И его, Аникеева, задача – свести с этим скелетом детальное знакомство, чтобы в случае неповадных действий со стороны хозяина шкафа, подвергнуть его шоковой терапии. В том числе бескорыстным шантажом: мол, держитесь, господин финансовый воротила, в рамках приличия, блюдите закон и порядок не только на словах и бумаге, но и на самом что, ни на есть, настоящем деле, иначе придется преподать вам урок политеса. Нет, не тот, который был преподан в свое время господину Харченко (хотя и тот урок даром для последнего не прошел, вынудив его бросить свой малопочтенный бизнес по изготовлению порнографических открыток и вернуться к прежней своей исконной профессии уличного фотографа). На сей раз пострадает не чья-то ни в чем не повинная иномарка, а чье-то дутое реноме… Так успокаивал себя Аникеев. Держал удар. Смолил «Camel». Но тут зазуммерила спецсвязь, и группа захвата принялась докладывать о первых результатах начавшейся несколько минут назад операции. Охрана обездвижена, персонал повязан, клиенты успокоены, директор «Духана» начал давать показания: клянется мамой, что ничего о нашем Петре не знает…

– Оленухин нашелся, ребята! Только что из Рима звонил, – не своим голосом выдавил из себя Аникеев. После чего дал всем отбой и зашелся в припадке нервного смеха.

Позже выяснилось, что в «Духане» имеется еще и подвальный зал, куда пускают исключительно лиц кавказской национальности, каковым может стать любой желающий, если не побрезгует переодеться в черкеску, нацепить роскошные усы и украсить макушку папахой. Кинжалы выдаются за дополнительную плату по предъявлении охотничьего билета. Вот, оказывается, почему молчали микрофоны, включающиеся от звука. Не было звуков в гардеробе, разве что моль пробежит да таракан пролетит, а так – тишина и благорастворение нафталинов…

И действительно, вспоминали потом сыскари, видели они как двое черных в маскарадном прикиде вышли из ресторана, но внимания не обратили. Кто ж мог подумать?.. Ну а дальше – дело техники и больших денег. Личный Лядовский самолет, три часа лету, аэропорт Фьюмичино, и – buono sera Roma, где у Лядова все схвачено, хоть взвод Оленухиных через таможню проводи…

Три дня были посвящены разбору ошибок, допущенных сотрудниками агентства. Разговор получился нелицеприятный, зато полезный. Ибо только таким образом можно превратить досадное поражение в залог грядущих побед.

Одно настораживало: увеличение числа умников, для которых разбор полетов явился лишним доказательством их вечной правоты. Долго они еще доставали Петра насмешками, изводили цитатами: «Чуден Рим при летной погоде, когда бичико Оленухин стремно и славно пикирует на фонаристый купол собора Святого Петра, победно хлопая полами своей фамильной черкески…»

4

Итак, шедевры великих живописцев не оправдали высокого доверия, обманули большие надежды, на них возлагавшиеся. Но, слава Богу, собственности у Лядова хватало самой разной, в том числе такой, которую принято считать криминогенной. Например, лечебница для наркоманов. А при ней лаборатория. Великолепное местечко для темных делишек. Да не для всяких, а для вполне конкретных. Догадываетесь, читатель, каких? Ну, если вы догадываетесь, то Аникеев и подавно, – то есть сразу после прокола с картинами – смекнул. А как только смекнул, так моментально понял: без самоотверженных добровольцев тут не обойтись. Кто за ради торжества закона и порядка согласен на иглу подсесть? Да не в понарошку, а почти что взаправду, – легенды для?