Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Да, джентльмены, плохи ваши дела, очень плохи. Но ведь вам придется еще хуже, если кто-нибудь дознается, какие отвратительные средства вы используете для достижения своих целей. Что, если армии, да и так называемой широкой общественности, станет известно о ваших проказах? Готовы ли вы пожертвовать карьерой ради ФДР? Или Фактор совсем запудрил вам мозги? Генерал Редлин, вот вы, например, уверены, что весь высший генералитет одобрит ваши методы? Впрочем, это легко проверить. Несколько телефонных звонков…

Теперь уже побагровел Редлин:

— Ну и чего вы этим добьетесь?

— Многого, но запомните главное, джентльмены: быть может, я и соглашусь помочь вам, но в любом случае не позволю собой манипулировать. Понятно, что для вас не составит труда упрятать меня за решетку под тем или иным предлогом, не важно, но, ручаюсь, вас больше устраивает, чтобы я оказался покладистым парнем и никому не болтал о том, что вы напортачили.

— Напортачили? — переспросил Фактор.

— Разумеется, напортачили. Ведь это уже не вымогательство получается, и не шантаж, а самая обычная мокруха. Доверили клоуну роль гангстера — вот и расхлебывайте. Это же Батлер нанял двух остолопов, я имею в виду Фентона и Рубина, а они даже кондитерский киоск не способны грабануть без того, чтобы не прострелить друг другу задницы.

Или, по-вашему, они чисто работали? И кстати, обратите внимание, какой жмот этот ваш театральный деятель: на казенные денежки нанял двух самых что ни на есть дешевых парней и все равно не заплатил им достаточно, чтобы они не рыпались.

— Молчать! — не выдержал багровый Батлер. — Уймите мерзавца!

— Потише, маэстро, на вашем счету два трупа. Выбирайте, пожалуйста, выражения, если хотите, чтобы я помалкивал о ваших подвигах. Нет, вы только полюбуйтесь на героя: оставил ребят с носом и еще удивляется, что они, почуяв запах настоящих денег, попытались взять его за жабры. Теперь понятно, Уоррен, почему вы так перепугались, узнав, что Рубин удрал из Смит-тауна. Рубин мигом смекнул, кто убийца Фентона. Итак, вместо обыкновенного, пусть и с высокими ставками, шантажа мы имеем два трупа, и пахнут они очень скверно. Вы и меня хотели убить, джентльмены, но я, как видите, жив и чертовски на вас зол. Кроме того, я подозреваю, что вам грозят большие неприятности. Вряд ли ФДР понравится подобное усердие с вашей стороны, Ли Фактор, узнай он обо всей этой истории.

Фактор сокрушенно развел руками:

— Ну так выручайте нас, Ливайн.

— Выручить вас? Единственное, что я могу пообещать — это притвориться, что ничего не знаю о причастности администрации Рузвельта к этому делу. Но и то при условии, что вы оставите в покое моего клиента. Не рассчитывайте, что я буду молча наблюдать, как вы наезжаете на Сэвиджа и его дочь. Мне тоже не нравится Томас Дьюи, но шантаж и прочие грязные игры вызывают во мне еще большее отвращение. Мистеру Ливайну это не по душе, а я представляю в первую очередь его интересы. А там пускай хоть Аттила, бич народов, побеждает на выборах в ноябре. И последнее. — Я повернулся к двери, а они сидели раскрыв рты. — Если вы до сих пор намерены меня укокошить, отдохните от этой мысли. Я не из трусливых, а вам легче не станет, даже если снайпер на этот раз не промахнется. У меня есть доверенные люди, и они знают обо всем. — Я опять поглядел на Батлера, уж очень мне хотелось его добить. — Операция была проведена так бездарно, что даже моя выжившая из ума тетушка Сильвия и та поняла бы, что тут к чему. В общем, берегите мистера Ливайна, джентльмены.

— Сэвидж не должен участвовать в предвыборной кампании, — дрожащим голосом сказал генерал Редлин. — Мы не допустим…

— Все это разговоры в пользу бедных. Если бы у вас в головах было хоть что-нибудь, кроме опилок, вам следовало обратиться ко мне с самого начала. — Меня уже стало заносить, ветер засвистел на поворотах!

Негр открыл передо мной дверь. Я шагнул за порог, потом обернулся:

— И обошлось бы вам это гораздо дешевле.

Негр закрыл дверь. Я подмигнул ему. На его лице не дрогнул ни один мускул, но глаза смеялись.

— Ох, крутые ребята, — сказал я.

— Ага, — подтвердил он все с тем же бесстрастным выражением на лице. — Они хотели вас облапошить, мистер, но у них ничего не вышло.

— Ты тоже это понял?

Дверь за нами распахнулась, и в гостиную выскочили Фактор, Батлер, Редлин и полковник Уоттс.

— Джек! — воскликнул Батлер. — Джек, это недоразумение!

— Уберите его с глаз моих, — сказал я.

Фактор прошептал что-то на ухо Батлеру, и тот понуро поплелся обратно в большой зал.

— Ливайн, — сказал Фактор, — вы чрезвычайно дерзкий субъект! Как бы вам это не вышло боком.

— Знаете, меня уже тошнит от ваших угроз, — признался я совершенно искренне.

— А я-то полагал, что вы любите свою родину, — сказал Редлин и даже сам покраснел, сообразив, какую глупость сморозил.

— Вы очаровательны, генерал. Это, значит, из любви к родине вы шантажировали двадцатилетнюю девчонку и воткнули мелкого жулика головой в дренажную трубу? Вот это любовь! Вот это патриотизм! Ну, тогда я точно японский шпион!