Больница в Гоблинском переулке

– Что, досталось тебе сегодня, маленький? – прошептала я и погладила сжатую в кулачок ручку.

Младенец, не просыпаясь, схватил меня за палец.

– Твоя беспутная мамаша едва не погубила такого чудесного мальчонку. Ну ничего, малыш, мы тебя в обиду не дадим.

– Беспутная мамаша, – прошелестел за моей спиной едва слышный голос. – Тварь. Позор рода. Грязная шлюха.

Я в ужасе обернулась и уставилась на дворфу. Как все дворфы, госпожа Деахинай была коренастой и плотной, с круглым лицом. Шикарные густые волосы, похожие на расплавленное золото, разметались по подушке. Сколько ей лет, интересно? На вид – совсем девчонка, моложе меня…

– О чем вы говорите? – строго спросила я.

– Просто перечисляю, какие слова я услышала в свой адрес за последние месяцы, – тихо произнесла она. – Так что «беспутная мамаша» – это еще мягко.

Дворфа была едва жива, потеряла много крови и, наверное, чувствовала себя отвратительно, но я поразилась достоинству, с каким она сейчас держалась. Моя злость внезапно испарилась. Я взяла стул и присела рядом с ее кроватью.

– Какие жестокие слова.

– Да, особенно когда их произносят твои родители…

Госпожа Деахинай на мгновение закрыла глаза, борясь со слезами.

– Я старалась быть сильной, – прошептала она. – Старалась, вопреки всему. Я хотела доказать им, что справлюсь даже в изгнании, даже без поддержки рода. Пусть меня навсегда вычеркнули из семейной книги и предали забвению… Я боролась ради моего ребенка, ведь он ни в чем не виноват, но…

Она с отчаянием и мукой посмотрела туда, где стояла детская колыбелька.

– Лучше бы вы дали нам умереть. Лучше быстрая смерть. Я не выдержала испытания…

– Смерть не может быть лучше! – воскликнула я и, не осознавая, что делаю, взяла дворфу за руку.

Ее ладонь была очень горячей, гораздо горячей человеческой.

– Всегда есть выход!

Но госпожа Деахинай качнула головой и отвернулась. Другого выхода она для себя не видела.

– Расскажите, что случилось. И, может быть, я смогу вам помочь!

– Не сможете… – вздохнула она. – Но я расскажу. Мне нужно поделиться своей историей хоть с кем-нибудь, я так долго держала ее в себе.

*** 13 ***

– Я давно знала, что выйду замуж за Далмафа Тхрелгула. Когда я родилась, он уже был почтенным дворфом с бородой ниже колен. Наш брак объединил бы наши кланы: мой, Каменной Кирки, и его, Гранитного Уступа, – негромко начала госпожа Деахинай.

Она смотрела в потолок, будто там, над головой, разворачивались сцены из ее жизни. Я тоже украдкой взглянула, но, конечно, ничего не увидела.

– Далмаф Тхрелгул был третьим сыном главы рода и наконец удостоился чести взять себе жену. В детстве я считала его дальним родственником, который навещает нашу семью. Он сажал меня на колени, расчесывал волосы. Я привыкла, что у меня есть чудаковатый и угрюмый дядюшка, но его прикосновения отталкивали меня, и когда я немного подросла, то при его появлении предпочитала прятаться в пещере Хрустальных Голосов, где эхо превращало каждый звук в перезвон стеклянных колокольчиков. Там я могла побыть наедине с собой… Правда, отец неизменно отыскивал меня и приводил к гостю.

Я молча кивала, а в душе все переворачивалось. Не мне судить чужие обычаи, но это отвратительно – выдавать юную девушку за старика!

– Наступил год моего совершеннолетия, когда девушек объявляют невестами. Если пересчитать в человеческих годах, мне исполнилось шестнадцать. И тогда родители признались, что этот мрачный дворф с холодными ладонями и прозрачными, будто горный хрусталь, глазами – мой будущий муж. Я рыдала несколько дней, умоляя пожалеть меня, но слышала только, что господин Тхрелгул – достойный дворф и составит мое счастье. Что он еще достаточно молод для того, чтобы иметь детей, что я стану младшей женой в роду Гранитного Уступа, одного из великих родов.

Дворфа облизала сухие губы. Я встала, наполнила стакан водой и, приподняв голову госпожи Деахинай, помогла напиться. Мы должны называть пациентов «госпожа», «господин»… Но сейчас передо мной на постели лежала просто юная девочка, растерянная и отчаявшаяся.

– Шло время, и постепенно я смирилась с выбором родителей. Хотя почти перестала петь и танцевать под сводами пещеры Хрустальных Голосов… И тут случилось нечто перевернувшее мою жизнь.

По бледной щеке сползла одинокая слезинка, и дворфа сердито вытерла ее тыльной стороной ладони.

– Иногда в наш благословенный подземный город Загдур спускались купцы. Мой род Каменной Кирки славился изготовлением украшений, мы обменивали их на ткани, посуду, пряности… Отец впервые взял меня с собой на торги. И там я увидела его…

Госпожа Деахинай надолго замолчала, провалившись в воспоминания.

– Его? – осторожно переспросила я.