Болезнь как метафора

Теперь люди, привыкшие к удовольствиям, слышат совершенно другие дополнительные посылы, и все чаще их привлекают программы по управлению собой и выработке самодисциплины (диеты, гимнастики). Следите за аппетитом. Умейте позаботиться о себе. Сдерживайте эмоции. На снисхождении к аппетитам был поставлен крест, они ограничивались во имя здоровья или идеальной физической формы – это были добровольные границы, свободный акт. Из катастрофы СПИДа проистекает необходимость ограничений, принуждений для тела на случай реальной опасности. В ней также берет начало позитивное желание, желание упорядочить личную жизнь, ввести ее в стабильное русло. Сейчас мы чувствуем, как близится к концу старая эпоха, и СПИД усиливает эти ощущения; истощаются многие из чисто светских идеалов – идеалов, бывших питательной средой для разврата или, по меньшей мере, никак ему не препятствовавшие, – опираясь на которые мог бы быть дан ответ СПИДу. СПИД – это стимул, часть более широкого отрадного возвращения к тому, что понимается под «договоренностями», возвращение к форме тела и пейзажу, тональности и мелодии, сюжету и персонажу и прочему, от чего с таким восторгом отказались в искусстве модернисты. Результаты отказа от беспорядочных сексуальных связей у среднего класса, укрепления идеала моногамии, благоразумной сексуальной жизни заметны, скажем, в Стокгольме, где случаи СПИДа крайне редки в отличие от Нью-Йорка, где болезнь приняла форму настоящей эпидемии. Ответ на СПИД, пусть отчасти и совершенно рациональный, подвергает сомнениям (пик этих настроений пришелся на 1970-е годы), многие идеалы (и риски) просвещенной современности; и новый сексуальный реализм сочетается с новым открытием радостей тональной музыки, живописи Бугро[75], карьеры банковского инвестора и церковных свадеб.

Растущая паника по поводу опасности, связанной с превращением сексуальности в средство увеселения и коммерческий товар, скорее всего не умерит других аппетитов: в здание в Гамбурге, где до недавнего времени размещался Эротический центр, скоро заселятся маленькие магазинчики. Обмен сексуальными партнерами приобретает продуманный характер. Рутинное потребление наркотиков как стимулятора умственной и речевой деятельности (в 1970-е среди высшего среднего класса росло потребление кокаина) сыграло свою роль в затухании сексуальной спонтанности, весьма распространенной в это десятилетие среди образованной прослойки, и в подготовке новой культуры воздержания. Техника придумывала разные способы, как разбудить желания и удержать их в безопасных рамках, насколько это возможно, перевести на ментальный уровень: коммерческий секс по телефону (во Франции по «Минитель») представляет собой вариант анонимного беспорядочного соития без обмена половыми жидкостями. Боязнь прямых контактов охватила и компьютерный мир. Компьютерным пользователям советуют смотреть на каждую новую программу как на «потенциального носителя» вирусов. «Никогда не ставьте диск, не проверив его источник». Считается, что выпущенные на рынок так называемые антивирусные программы предоставляют некоторую защиту; однако эксперты единогласно сходятся в том, что единственный надежный способ уберечься от компьютерных вирусов – это не пользоваться чужими программами и информацией. Предостережения потребителям всевозможных товаров и услуг, слова о том, что надо быть осторожными, больше думать о себе, могут стать новым витком в культуре потребления. Поскольку эти тревоги в будущем выльются в дальнейшее преумножение товаров и услуг.

8