Болезнь Богов

- Не знаю… Вы могли бы дать джентльменское обещание, что с головы моих родственников более не упадет волоса.

- Если за вашими родственниками охотятся, это не мы.

- Вы меня не любите, этого достаточно. Остановите тех, кто идет за мной.

- Я не понимаю, - вспыхнул Глеб, заметивший, как Анна Саакова прошла к детям с тарелкой пирожных, - как можно трактовать смерть вашей бывшей супруги, чему мы весьма соболезнуем, как начало серии по устранению вас и ваших родственников… Вас не шантажировали?

- Нет. Убийство должно быть внешне немотивированным, чтобы его труднее или невозможно было раскрыть.

           Анна поманила отца. Гундерман вышел в соседнюю комнату. О чем – то зашептался с дочерью.

- Гундерман хочет нас сделать виновными. Держать в подвешенном состоянии. Жить и бояться, чтобы со здоровьем и жизнью его самого и родственников ничего не случилось. Виноват будет кто – то другой, стрелки переведут на нас, - сказал Пантелей.

- Тише, - приложил палец к губам Глеб. – Здесь, скорей всего, видеокамера.

- Прикрой пот рукой, чтобы артикуляция не читалась…  А вообще, ну, его к черту! Пусть видео пишет.

- Гнусно, что он нас, уважаемых, состоятельных, влиятельных людей, опускает до какого – то криминального базиса.

- Да, он просто смеется над нами! Чего мы к нему пришли?!

           Вернулся Гундерман.

- Давид Семенович, вы вернулись с таким таинственным видом вернулись, будто династический брат для примирения наших семейств предлагаете, - Пантелей  насмешливо поглядел на Машу и Сашу, игравших в “Монополию “.

- Мы живем в таком зыбком мире, - сказал Гундерман, - что можно отказаться от договора дарения, пересмотреть завещание… Надо создать общее гарантированное хранилище относительно долговечных вещей.

- Долговечных вещей? Совести что ли? Истины? – глаза Пантелея смеялись.

- Выиграла! Выиграла! – закричала Маша.

            В зал вошли Анна, Маша, Саша, Митрохин.

- Нашей совместной собственностью станут произведения искусства. Выкупленные из-за рубежа шедевры.

            Анна, знавшая твердое слово Звиров, захлопала в ладоши:                                            61

- Отдельный зал в Третьяковке или (и) в Эрмитаже.

- Библейские сюжеты.

- Старо!.. Современные цифровые мастера. Если на “Кристис “ заплатить биткоинами, осветят мировые СМИ.

- Одна из картин упадет тебе на голову! – погрозил Анне пальцем Гундерман.

- Чего вы так обрадовались? – спросила Маша. Дети заразились непонятным восторгом взрослых.

- Наконец подписан акт Молотова – Риббентропа, - подытожила Анна Саакова.

            Маша уступила. Глеб под взглядом Митрохина посадил дочь на колено.

- На выставку возвращенных шедевров придет народ, -  сказал Митрохин.

            Анна смотрела на детей:

- Дети, любите друг друга.

                                                                               57

       В филиале Третьяковки на Крымском валу открывалась выставка возвращенных шедевров прошлого века. Почти пятьдесят картин выкупили холдинг Гундермана и Кредитный банк. Перед бомондом и съемочными группами телеканалов  порывался выступить Глеб Звир, но его стащила с помоста Анна Саакова, не успел он обратиться к собравшимся: “Дорогие коллеги! Разрешите представить выкупленные деловым миром утраченные ценности нашей страны…”

- Ты что?! Тебе нельзя! Ты же сидел! – Анна мило улыбалась журналистам.

        На место Глеба вышел Пантелей, встреченный аплодисментами. Анна искала глазами скромно стоящего седенького худенького старичка – своего отца.

- А брату можно?.. Ну и гадость я устроил твоему отцу – Давыду Абрамовичу.

- Семеновичу.

- И мужу твоему – Митрохину.

- Что ты натворил?!

- Митрохин попался, когда кейсы с деньгами по думовским кабинетам разносил за лоббирование интересов твоего папы  холдинга. Жди отстранения и посадки мужа. При обыске у тебя на квартире еще и воровской общак найдут.

- Ты с братом отца сдал?! Это же был общий проект: слияние и поглощение производства сельскохозяйственных удобрений…

- У нас Фемида без повязки. На самом верху, - Глеб указал пальцем вверх, - твоего отца хотят свалить. Конец империи, включая твой телеканал. Присматривай новую работу.

- Не полагаешь ли ты, Глеб, что посадка Митрохина вернет тебя на мое ложе? – насмешливо спросила Анна, краем глаза следя за съемкой.- Ты со своей операционисткой живи! Станиславой! Ты мальчика или девочку ей рожать заказал.

- Мальчик скоро будет.

- Красивый, как ты, и умный, как финансовый колледж – образование твоей жены. У нее высшее образование хотя бы есть?

- Я проситься к тебе назад, Аня, не собираюсь. Ты через меня к брату хотела подобраться. Чего он вам всем, бабам, дался? Мы с Пантелеем, как близнецы, из итальянской комедии.

- Дамы чувствуют нюансы, - Анна похлопала по наросшему за период самоизоляции животику Глеба. Анна отодвинула Глеба, потому что на помост вышел ее отец. Он скромно раскланивался. Анна, видимо, верила в его “непотопляемость”. За спиной Гундермана на стенде виднелись логотипы известных рекламодателей, включая Кредитный банк и его холдинг “S” – “Система”. При съемке в профиль открывался ряд полотен. Первая, довольно известная – “Девочка на трубе у танка”. Анна интенсивно захлопала.