Боль и наслаждение

Три минуты спустя, не забыв поставить дом на сигнализацию, он уже шагал, кутаясь в кожаное пальто, следом за Брэдли по мокрым плиткам садовой дорожки. Автомобиль агента (в темноте Стюарт не разобрал марку) мигнул подфарниками, узнавая хозяина. Брэдли обошел его кругом, забрался на водительское сиденье и открыл дверцу пассажиру. Писатель утонул в удобном мягком кресле. В салоне было темно, лишь янтарно светилась приборная панель.

-Пристегивайтесь, - сказал Брэдли, щелкая своим ремнем. Стюарт потянулся рукой вправо, нащупывая замок, но пальцы скользнули лишь по мягкой обивке. Он недоуменно двинул рукой вниз, вверх, назад, пытаясь понять, где здесь этот чертов ремень, затем, убедившись, что наощупь это не определить, повернул голову вправо.

В тот же момент в шею ему вонзилась игла.

Боль. Боль жгла запястья, раздирала руки, выламывала плечи. Боль не давала соскользнуть обратно в спасительный сумрак небытия. Стон вырвался изо рта, вернув к жизни язык. Красные пятна напомнили о существовании глаз. Стюарт разлепил дрожащие веки, несколько секунд тупо пялился на бетонную, в серых подтеках, стену, затем начал осторожно поворачивать голову.

Это был какой-то подвал. Тусклый свет одинокой лампочки без абажура, у стены - железный шкаф, рядом верстак, на нем - ящик с какими-то инструментами. У другой стены почему-то жаровня, на каких обычно готовят барбекю. Сейчас там рдели угли.

Все это открылось Стюарту с несколько необычного ракурса, поскольку он висел под потолком, не доставая ногами до пола. Но не слишком высоко - подвал вообще был низкий. Попробовав все-таки дотянуться ногами до пола, он понял, что они связаны, а руки... Боже милосердный! Он был подвешен за скованные за спиной запястья, и руки, конечно, уже вывернуло из суставов. Это была самая натуральная дыба, как во времена инквизиции.

Стюарту было не только больно, но и холодно, несмотря на близость тлеющей жаровни, и внезапно он понял, почему. Он висел совершенно голый.

Он снова застонал, сдерживая рвущийся крик. Кричать в голос было страшно, он боялся, что это привлечет того, кто сделал с ним все это.

Но тот и так не заставил себя ждать, появившись откуда-то изза спины. На нем был все тот же плащ, однако уже высохший - значит, прошло не так уж мало времени.

-Это все ерунда, - проинформировал тот, кто называл себя Брэдли. - Ты еще не отошел от действия наркотика. Вот когда оно закончится полностью, ты узнаешь, что такое настоящая боль. Хотя это тоже будет лишь первой сценой нашего представления.

-Кто ты? - прохрипел Стюарт.

Человек в плаще откинул капюшон и застыл с довольной улыбкой на лице.

-Ну? Ты не узнаешь меня, Стюарт? У тебя и впрямь плохая память на лица. Или, может быть, тебя смущает выражение? Если бы я размазывал по лицу слезы и сопли, ты бы узнал меня сразу?

-Джон Кандлевски...

-Ну наконец-то. Ты, кажется, не рад меня видеть? Что так? Ты даже не хочешь крикнуть: "Ну че, пацаны, сегодня опять доводим Джонни Глисту"? Ах да, кричать-то некому. Все твои пацаны мертвы. И прежде, чем умереть, они долго просили меня, чтобы я их убил. Долго, очень долго. И ты тоже будешь. По крайней мере, до тех пор, пока я не отрежу тебе язык. Твой длинный язык, с которого слетали такие замечательные дразнилки.

Кандлевски... Излюбленная жертва их компании. Да и не только их, хотя именно они всегда выступали заводилами... Длинный, нескладный парень в очках, совсем не умевший драться, но легко приходивший в ярость. Идеальная мишень для издевательств. А он был не дурак, Кандлевски. Уж по крайней мере учился лучше них всех, даже Стюарта с Бертелом, не говоря уж о прочих оболтусах. Хрестоматийный образ отличника-очкарика. Хотя, кажется, в старших классах он уже не носил очков. После восьмого класса он ушел. Перевелся в другую школу. С тех пор о нем не вспоминали. Им уже не нужна была любимая игрушка, их тогда больше занимали девочки...

-Тебе это так не пройдет, - скрипнул зубами Стюарт. -Твой визит ко мне записан...

-Ты имеешь в виду эту запись? - Кандлевски вытащил из кармана плаща кассету, затем бросил ее на жаровню. - Я ценю твою заботу о моей безопасности, но я прекрасно знаю эту охранную систему. И я видел, как ты отключал сигнализацию. Прозрачные двери - не самая умная идея... Впрочем, даже если бы я вдруг и не видел, ты бы сам мне все рассказал. Можешь не сомневаться, рассказал бы. Бертел тоже поначалу хорохорился...

-Все равно. Тебя вычислят. Мы ведь уже обсуждали, как тебя вычислить...

-Ты не учитываешь только одного. Никто не ищет серийного убийцу. ФБР не занимается этим делом. Никому не приходит в голову связать вместе несколько исчезновений совершенно разных людей, пропавших без вести в разных штатах. Даже не убитых, заметь, просто пропавших без вести. Что в огромном числе случаев означает, что человек просто решил начать новую жизнь на новом месте. Тел не нашли, и не найдут.

-Но уж исчезновением ФБРовца точно занимаются! Это ведь подлинное удостоверение. Ты убил федерального агента, чтобы завладеть им!

Кандлевски весело рассмеялся.